Облака из кетчупа - Аннабель Питчер Страница 6

Нужный дом мы сначала услышали, а потом уж увидели. От ударной музыки воздух буквально дрожал. Папа остановился в начале улицы, вдоль которой выстроились одинаковые дома. Маленькие, незатейливые. Такой домик нарисовала бы Дот, если дать ей листок бумаги и карандаш. Два окна сверху, два внизу, дверь посередине и жалкий садик с одним деревцем, террасой и лоскутом газона.

Поодаль, над воротами последнего в ряду домика, танцевали на серебряных тесемках воздушные шары в виде пивных бутылок. Я вылезла из машины, должно быть, с горящими щеками и определенно с пересохшим ртом – помню, я все пыталась сглотнуть и никак не получалось.

– Будь умницей, ладно? – сказал папа, покосившись на шары. – Хватит с меня неприятностей на сегодня.

Это прозвучало так тоскливо, что я снова сунула голову в дверь:

– Ты в порядке?

Папа зевнул, сверкнув пломбами.

– Ничего, справлюсь.

– Дедушка выздоровеет, вот увидишь, – сказала я просто так, чтобы хоть что-нибудь сказать, но мне не терпелось попасть на вечеринку. Папа пристально смотрел в окно, не замечая расфуфыренных девчонок, проковылявших мимо на высоченных каблуках. Сантиметров десять, не меньше. А я-то? Смешно небось выгляжу в своих джинсах и туфлях без каблуков.

– Просто он выглядит таким… Ну, не знаю, старым, что ли.

Я уставилась на свои ноги – пыталась увидеть их чужими глазами.

– Он и есть старый, пап.

– Раньше он марафоны бегал.

Я удивленно вскинула глаза.

– Серьезно?

– Абсолютно. В хорошей был форме. Один раз выбежал из трех часов.

– Это хорошо?

Папа печально улыбнулся.

– Еще как хорошо, детка. И он умел танцевать. И бабушка тоже. Они были той еще парой!

Музыка в доме стала еще громче. К нему стекался народ: парочка под ручку, два парня в клетчатых рубашках, девчонка из старших классов в пестром платье. Я уже не могла устоять на месте. Папа унесся мыслями куда-то далеко-далеко, а вечеринка – вот она, в двух шагах. Мне не хотелось быть невежливой, но время-то уходило – тик-так, тик-так, тик-так. Выждав для приличия несколько секунд, я чмокнула папу в щеку и зашагала к дому, прикидывая на ходу, какая музыка могла нравиться дедушке. И как, интересно, он танцевал, когда ему было столько, сколько мне сейчас, и руки-ноги у него двигались так же хорошо, как у меня.

Я ускорила шаг. Здорово быть сильной, ловкой; здорово не лежать прикованной к больничной койке после удара. Здорово быть молодой. Когда я подошла к террасе, сердце у меня отчаянно стучало. Входная дверь была распахнута настежь, и народ валом валил. У ворот я приостановилась и, сдвинув шары в сторону, загляделась. Честное слово, передо мной открылся не просто холл со старым ковром на полу, а совершенно новый мир. У меня засосало под ложечкой, адреналин покалывал иголочками, словно газировка. Я, мистер Харрис, ощутила собственную молодость как драгоценный дар. Несколько секунд я смаковала это ощущение, затем торопливо зашагала по дорожке, стараясь не наступать на трещины между плитами.

– Перебираешься по камням через быструю речку? Или участвуешь в беге с барьерами на Олимпиаде? – Незнакомый парень сидел на скамейке в палисаднике и в упор разглядывал меня. Карие глаза. Растрепанные светлые волосы, которые, похоже, отроду не встречались с расческой. Довольно высокий. Худощавый. Мускулистые руки скрещены на груди. – Что ты себе представляла? – перекрикивая музыку, спросил он и показал на трещины.

Я пожала плечами.

– Ничего не представляла. Я суеверная, а наступать на трещины дурная примета.

Парень отвернулся.

– Жаль.

– Жаль?

– Я думал, ты во что-то играешь.

– Если хочешь, я и поиграть могу, – откликнулась я, и собственный голос меня поразил. Такой уверенный. Даже кокетливый. Совершенно новый голос.

Заинтригованный, парень снова повернулся ко мне:

– Ладно… вот тебе вопрос. Если бы трещины были чем-то опасным, чем они были бы?

Я на мгновение задумалась; мимо ковыляющей походкой, с ухмылкой оглядев мой наряд, прошествовали три девицы.

– Мышеловками, – ответила я, пытаясь не обращать внимания на девиц.

– Мышеловками? Ты могла бы вообразить все что угодно, а ты выбираешь мышеловки?

– Ну да…

– Ни крокодилы, ни черные расщелины, полные змей. Малюсенькие мышеловочки с кусочками сыра на пружинке.

Я сделала шаг, другой. Мне стало весело.

– Кто говорит про малюсенькие мышеловки? – Я ткнула трещину мыском туфли. – Они могут быть громадными, с ядовитым сыром, с шипами, способными насквозь проткнуть мне ноги.

– Они такие и есть?

Я помедлила. Улыбнулась:

– Нет. Это малюсенькие мышеловочки с кусочками сыра на пружинке.

Кто-то, пролетев у нас над головами, заухал на дереве.

– Сова! – воскликнула я.

– Ну вот, ты опять.

– Что я опять?

Он со вздохом встал. У него были широкие плечи; такие весь мир выдержат или, по крайней мере, отлично прокатят меня. На нем были выцветшие синие джинсы и черная футболка, которая пузырилась в неправильных местах. Он приложил даже меньше стараний, чем я. Мне вдруг показалось, что мои туфли приподняли меня над землей, что я парю.

– Ты видишь эту птицу? – осведомился он, приставив руку к глазам и вглядываясь в листву.

– Нет, но…

– С чего ты тогда взяла, что это сова? Может, это призрак.

– Это не призрак.

Парень подошел ко мне, и у меня перехватило дыхание.

– Ну откуда ты знаешь? Может, это дух, который…

– Это сова. Я узнала по уханью, – перебила я. Птица снова ухнула, как по заказу. Я подняла палец. – Слышишь? Так кричат молодые совы. Вообще-то это брачный призыв.

Парень вскинул брови. Я его удивила.

– Брачный призыв, говоришь? – В глазах у него прыгали искорки. Я ликовала. – Расскажи-ка еще что-нибудь про эту влюбленную сову.

– Это один из самых часто встречающихся видов в Британии. У них есть перья. Само собой. Красивые такие, пестрые, коричневые и белые. Большая голова, длинные ноги, желтоватые глаза, – продолжала я, оседлав любимого конька, – и неровный, волнообразный полет, как у дятла, и…

Парень расхохотался. Потом захохотала я. А потом заухала сова, будто тоже хохочет.

– Тебя как зовут? – спросил он.

Только я собралась ответить, как скрипнули ворота и по дорожке зацокали каблуки.

– Офигеть! Ты все-таки пришла! – завопила Лорен. – Пошли, выпьем!

Я и рта раскрыть не успела, как она схватила меня за руку и потащила к дому, споткнувшись при этом о трещину.