Большая нефть - Елена Толстая Страница 59

— Здесь тоже, знаешь… не сладко! — отрезал Векавищев. Багровая краска постепенно сходила с его щек. Все-таки начали они с Буровым разговаривать. Хоть кричат друг на друга, но все же…

— Саныч, — повторил Авдеев, — ты же имей в виду, что я рапорт подам, но отсюда ни ногой.

— Поедешь за милую душу, — уверенно сказал Буров. — Не сомневаюсь ни секунды. Вот прямо сейчас со мной поедешь. В роддом! Сын у тебя родился, Илья! Сын!

Авдеев вскрикнул и, по-медвежьи раскинув руки, обнял обоих друзей…

Когда взрыв радости поутих, Векавищев все-таки добавил подрагивающим голосом:

— Значит, так, Григорий Александрович. На собрании по делу Казанца я свою позицию считаю правильной. Твою, соответственно — нет… И еще раз без моего ведома заберешь кого-то с буровой — возьму отпуск за свой счет и поеду жаловаться в министерство. Согласен с такой постановкой вопроса?

— Согласен, — сказал Буров. Он сейчас на все был согласен, даже на министерство. Ему еще предстояло объявить Векавищеву, что с буровой забирают его самого. Нужен главный инженер. Позарез нужен!

* * *

Через пару дней в Междуреченск прибыл, как ни удивительно, новый зам по быту и кадрам. Быстро нашелся. Буров сразу насторожился, но новичок «прощупался» быстро: не карьерист — энтузиаст. И во многом прямая противоположность уехавшему Банникову.

Клевицкий Дмитрий Дмитриевич, в прошлом военный строитель, теперь намерен был заниматься мирным строительством. Это был высокий, худой, сутулый человек лет сорока, с длинным носом и маленькими цепкими глазками. Казалось, нет такой вещи, которая способна обескуражить его, сбить с толку. Он был готов к любым, абсолютно любым неожиданностям. Имея перед глазами ясную, конкретную цель, Дмитрий Дмитриевич не беспокоился ни о личных бытовых удобствах, ни о том, как он будет выглядеть в глазах начальства или подчиненных. В своем роде это был фанатик, одержимый делом.

Пробыв на работе приблизительно половину дня, Клевицкий принес Бурову десять докладных записок. Все в устройстве быта нефтяников было неправильным: от поселка до отопления. Детский сад держится на энтузиазме работниц. В котельной назревает бедствие. Необходимо заняться электропроводкой. Ни в коем случае нельзя упускать из виду безобразную организацию досуга трудящихся. Мы живем не для того, чтобы работать, а работаем для того, чтобы жить. Человеку необходимо разнообразить свою жизнь. Если он не находит места, где можно культурно развлечься, он идет пить водку и драться с себе подобными на танцплощадке. Что несовместимо с обликом строителя коммунизма.

— Что вы предлагаете, Дмитрий Дмитриевич? — спросил Буров, ошеломленный этим напором.

— Дворец культуры нефтяников, разумеется, — ответил Клевицкий невозмутимо.

— По-вашему, это реально?

— Абсолютно. Я составлю смету, Москва поддержит, вот увидите.

— Я уже увидел… что заработал себе головную боль по собственному желанию, — вздохнул Буров. Клевицкий ему, несомненно, нравился.

Узнав об инициативе Дорошина и Бурова по созданию собственной ДНД, Клевицкий тотчас же изъявил желание присоединиться. Буров охотно взял его. Мужчина рослый, не первой молодости — в драку сдуру не полезет. Чем больше в дружине нефтяников — тем меньше вероятность столкновения с людьми Койва. Уголовники и мелкая шпана уважают силу.

Клевицкий, затягивая узел нарукавной повязки, заметил:

— У меня, Григорий Александрович, еще пять докладных готовы, завтра отдам. Готовьтесь.

— Всегда готов, — ответил Буров. — Сейчас за Векавищевым еще зайдем. Он небось у Авдеевых ужинает. Они его подкармливают, как беспризорника.

— Он и есть беспризорник, — сердито сказал Дорошин. — Давно уже жениться пора. — И прибавил многозначительным тоном, обращаясь к Клевицкому: — Вот Векавищев — это действительно головная боль.

Буров улыбнулся:

— Ну, пошли, дружинники!

* * *

У Авдеевых дома было уютно. Это все Марта. Она умела создавать домашний очаг в любых условиях. Где-то раздобыла ковер. Не слишком новый, но красивый. Висел на стене, радовал глаз. И буфет имелся, а в буфете блестели рюмки и фарфоровая собачка-солонка, которой не пользовались.

Старшие мальчики возились в другой комнате, там же спал в кроватке третий, недавно родившийся. Марта то и дело настораживала слух: не плачет ли. Но все было тихо.

Векавищев отогревался душой в этом доме. Авдеев, как всегда, посмеивался над ним.

— Значит, ты у нас теперь начальник, Андрей Иванович?

— И. о., — уточнил Векавищев, налегая на щи.

— Может, насовсем останешься. Будешь главным инженером, а? — продолжал Авдеев. И подтолкнул жену локтем: — Соли мало. Не любишь ты меня, Марта.

Марта рассеянно улыбнулась.

Авдеев, подсолив щи, продолжал:

— Ну а раз ты и. о. начальника, Андрей Иванович, значит, и во всех бедах можно тебя обвинять. На кого ж еще собак вешать? На нача-альника… — Он помолчал немного и заключил: — Мы ведь, знаешь, собираемся уезжать из Междуреченска.

Андрей Иванович поперхнулся щами.

— Уезжать? Зачем? Зачем тебе уезжать, Илья? Такую работу ты себе на большой земле никак не найдешь. Да и до пенсии тебе всего ничего осталось… Тут прибавки такие…

Он покачал головой.

Вмешалась Марта:

— Андрей, мы бы остались, но Витьке-маленькому понадобятся овощи, фрукты. Детское питание нужно, витамины. Где я все это в Междуреченске достану? Старшие сколько болели… Но старших я все же в другом месте поднимала, там хотя бы яблоки росли. У меня молоко кончается. Я ведь тоже… — Она улыбнулась невесело. — Недалеко до пенсии. А молочная кухня у нас где? Нет и не предвидится.

Векавищев решительно положил ложку на стол.

— Марта, ты подлей мне еще щей. Очень у тебя щи всегда отменные.

Марта невозмутимо наполнила еще одну тарелку.

— А ты хозяйку в дом приведи, Андрюша, я быстро научу ее такие же щи варить. Каждый день у тебя будет райская сказка.

Векавищев не на шутку обиделся:

— Это Илья тебя науськивает, да? Хватит уже над моим холостяцким положением глумиться… Захочу — женюсь. Надоело уже… Значит, так, Марта. Говорю как и. о., главней которого нету. Проблему с детским питанием, овощами-фруктами решу. В ближайшее же время. Так что, братцы, давайте-ка распаковывайте чемоданы…

— А мы и не собирали, — тихонько заметил Илья Ильич и улыбнулся «в себя».

— Чего это? — Марта округлила брови и поглядела на мужа с нескрываемым удивлением. Илья Ильич продолжал хитро усмехаться. Ну да, конечно, он у нас умнее всех. И Марту надул, и Векавищева, теперь еще Буров явится — Бурова обхитрит. Марта обняла своего Ильича, положила голову ему на плечо. Он продолжал есть щи.