Путь хунвейбина - Дмитрий Жвания Страница 55

Так вот: Клифф и его приближенные объяснили мне, что численность нашей группы, «группы коммунистов-революционеров «Рабочая борьба», не увеличивается, потому что мы в организационном строительстве попытались проскочить этап «первоначального накопления кадров». А для этого нужно работать со студенческой аудиторией. «А ведь - правда! - решил я. - Все это время мы занимаемся не тем, чем надо!».

Затем я написал статью, точнее – открытое письмо «Ко всем товарищам из революционных организаций», где честно признался, что все наши попытки превратить рабочих в активистов закончились ничем, потому что эти попытки были ошибкой, «романтическим увриеризмом» (от французского слова Ouvrie - рабочий). «Еще в АКРС мы заработали неплохой практический опыт распространения газет и листовок у проходных заводов и в университетах, - объяснял я. – Это помогло активистам приучить себя к самоорганизации. Мы могли заставить себя вставать в 5 утра и ехать распространять газеты у заводских проходных; мы могли взять за правило: все свое свободное время «работать на революцию».

Уже тогда мы осознавали необходимость этапа первоначального накопления кадров для ядра будущей организации. Но из кого? Распространять газеты у заводских проходных мы начали с весны 1990 года. В то время в обществе еще не успел пропасть интерес к политике, и рабочие охотно покупали нашу газету с экзотическим названием «Черное знамя»»…

Потом я рассказал о том интересе, которые вызывали наши листовки на Кировском заводе: «Судя по данным, которые нам удалось получить, листовка имела успех: рабочие читали ее, передавали ее друг другу, вывешивали в цехах на стендах информации». Я хотел, чтобы читатели письма поняли, что именно эти «первые успехи» «все более и более укрепляли нас во мнении: ядро организации нужно создавать из рабочих».

«Переход на около-троцкистские позиции ничего не изменил в нашей тактике. Наш романтический увриеризм ничуть не ослаб. По утрам мы продолжали продавать газеты рабочим… Но покупателей с каждым разом становилось все меньше». В общем, «наш опыт доказал: в условиях крайней политической дезориентации «низов» создать ядро будущей революционной организации из промышленных рабочих невозможно». «Действуя методом проб и ошибок, - продолжал я делить наболевшим с товарищами из революционных организаций, - наша группа пришла к выводу: на стадии первоначального накопления кадров необходимо 90% своей деятельности отдавать пропагандистской работе вне заводов. Только студенты и нонконформистски настроенные молодые интеллигенты имеют возможность заниматься активистской работой на этом этапе».

Этап первоначального накопления кадров, я разделил на две части: на период «интеллектуального марксистского накопления», когда активисты осмысляют марксизм, и период собственно первоначального накопления кадров, когда создается «марксистское ядро» будущей организации. Первый период мы уже прошли, и нужно было срочно выковывать ядро. Поэтому наша группа, рассказывал я, чтобы найти кадры, «с мая 1992 года активно работает на историческом и философском факультетах Петербургского университета», где «мы распространили большое количество марксистской литературы и провели ряд открытых собраний».

«Выбрав как тактический приоритет вербовку студентов, мы отнюдь не прекратили распространение газет у заводских проходных, - я как будто бы оправдывался за отход от прежнего курса. – Но мы заставили себя осознать: на этапе первоначального накопления кадров распространительская деятельность у заводских проходных преследует цель дисциплинировать группу; воспитать у активистов навыки общения с рабочими. Без постоянного общения активистов с рабочими невозможно выковать и закалить ядро будущей революционной партии Нужно усвоить раз и навсегда: мы вербуем студентов для обращения к рабочим». Я пытался соединить принципы организационного строительства Lutte Ouvriere и SWP. Но это в теории, в статье, в открытом письме… А на практике? На практике все было грустно.

Наша группа сократилась до четырех человек: я, Андрей, Янек и англичанин Дейв. Леша Бер работал в Астрахани по распределению и не собирался возвращаться. Леша Петров отошел от нас, потому что был не согласен с теорией государственного капитализма. Рыбачук просто отошел.

Но мы с Дейвом были уверены, что скоро мы найдем новых товарищей. В сентябре мы действительно начали проводить открытые собрания в университете. Организация их много сил не занимала. На стендах информации мы вывешивали объявления с кратким анонсом доклада (получалась листовка) и предложением собраться в одной из свободных аудиторий. Сейчас бы, конечно, никто не позволил проводить в университетах политические собрания, а тогда – пожалуйста, всем было наплевать - демократия.

Первое собрание прошло 10 сентября на тему «Русский экспансионизм под флагом миротворческих сил». Мы взяли ударный темп – устраивали собрание один раз в неделю. Темы брали как общетеоретические, так и те, что касались злободневной политики: «Марксизм или постиндустриальное общество?», «Марксизм против сталинизма», «Государственный капитализм от Сталина до Ельцина», «Угнетение женщин в России», «Кризис в Югославии», «Рабочая власть: мифы и реальность».

По идее, эти темы должны были привлечь людей, которые любят поспорить, поговорить о политике, о проблемах мироустройства. Правда, в конце каждого доклада мы пытались подвести слушателей к мысли, что нужно бороться против капитализма, против бюрократии. Только вот слушателей было очень мало, ничтожно мало. Перед каждым собранием мы обзванивали знакомых, приглашали их на собрание. Почти все обещали прийти, но не приходили. Доклады слушали мы сами (докладчиками были либо я, либо Дейв), Элизабет, которая приходила в надежде отбить у нас аудиторию, и Оля, девушка с исторического факультета, которая подрабатывала моделью, иногда она приводила с собой подруг. Конечно же, забредали политические сумасшедшие, вроде Саши Богданова, но мы им не давали слова, а то и вовсе – прогоняли. Те поднимали шум, кричали, что мы не имеем права так делать – приходилось угрожать им физической расправой. Лишь одна тема привлекла внимание студентов – «Красные бригады: преступники или революционеры?». Доклад сделал я по материалам своего диплома.

Осенью Янек влюбился. По дороге на «внутреннее собрание», то есть на собрание, которое приходили только мы, активисты «Рабочей борьбы», чтобы подвести итоги работы и наметить, что делать дальше – он доверительно сообщил мне, что он познакомился с девственницей, которая влюбилась в него до безумия. Девственница эта оказалась большой мастерицей по части орального секса и прочего «тяжелого петтинга», а вот на большее она была согласна только после свадьбы. И Янек решил жениться. В 18 лет.

Я, конечно, не стал его отговаривать, но меня беспокоило другое, а именно то, что он, обычно всегда обязательный и надежный, начал нас динамить. Мы продавали книги и газеты в вестибюле исторического и философского факультетов, раза три в неделю. Янек обещал прийти постоять за столиком с книгами - и не приходил. Это жутко злило. Лучше вообще не обещать ничего, чем обещать и не сделать.

Я видел, что группа распадается, вместо «первоначального накопления кадров» мог произойти окончательный распад. Я решил поговорить с Дейвом.