Змия в раю - Леопольд фон Захер-Мазох Страница 53

Сколь бы своенравной и избалованной она ни была,

Откажи ей в дани, которую она привыкла получать от всех,

И не успеешь оглянуться, как будешь держать ее на цепи.

Морето. За презрение — презренье [54]

На третье января было назначено представление теперь уже полностью разученной комедии. Погода благоприятствовала задуманному, и ожидалось, что со всех дальних и ближних окрестностей съедется множество приглашенных на этот праздник гостей. С раннего утра во всем доме царили лихорадочное беспокойство и кипучая деятельность — прежде всего, на кухне, в погребе и в театральном зале. Все дамы расхаживали в неглиже, накрутив волосы на папильотки; услышав звук приближающихся мужских шагов, они с криками, точно стайка воробьев, кидались врассыпную.

После завтрака Зиновия прилегла на диван и предложила Феофану еще раз прослушать ее роль. Забывая какое-нибудь слово, она, чисто по-женски, слегка хлопала его рукой, как будто это он сбивался. Завершив прогон, она выпрямилась.

— Феофан, посмотри на меня хорошенько, — проговорила она, — как я сегодня выгляжу?

— Ты, как всегда, прекрасна. Кого ты собираешься покорить?

— Не тебя! — насмешливо воскликнула она. — В тебе я уверена. Не воображай себя свободным, ибо мера твоей свободы определяется длиной моей цепи.

В течение второй половины дня собрались все занятые в спектакле. Феофан сам съездил на санях за Аленой. Гордая и счастливая, сидела она рядом с ним, а когда в Михайловке он поднял ее из саней, украдкой пожала ему руку.

Между тем уже сгущались сумерки. В гардеробных зажгли лампы и свечи на зеркалах. Дамы принялись наряжаться. Господа последовали их примеру.

— Это самый счастливый день в моей жизни, — признался Винтерлих после того, как цирюльник приладил ему парик. — Вы, господин Богданович, верно, полагаете, что я финансовый инспектор Винтерлих? Вы ошибаетесь, я Диоген.

— Что вы имеете в виду?

— Господин Винтерлих хочет сказать, он настолько проникся духом своей роли, — заметил Данила, — что теперь…

— Ерунда! — перебил его Винтерлих, драпируясь в рваную накидку. — Я не роль играю, я вообще не играю, я есть Диоген, я им являюсь, где моя бочка? Александр, не заслоняй мне солнце, это единственная милость, о которой я прошу тебя, покоритель мира!

— Прекрасна, — сказал дядюшка Карол, — уже сама величественная мечта. Если ты родился с опозданием на две тысячи лет, то можешь, по крайней мере, на несколько часов перенестись в ту эпоху, когда благосклонно правила Афродита, когда ваял Фидий и слагал свои строки Софокл.

В большой комнате, где хлопотливо суетились, хихикали и кричали дамы, Зиновия гримировала Аспазию. Та смотрела на себя в зеркало и удрученно вздыхала.

— Ах, если б можно было вечно оставаться молодой! — пробормотала она.

— Тебе нужно постоянно подкрашиваться, — возразила Зиновия, — в этом весь секрет.

Потом принялась одеваться сама Зиновия. Голова у нее была в порядкае, с греческой прической и в сверкающей диадеме она казалась настоящим чудом. Небрежно сбросив вышитые золотом черевички, Зиновия окликнула Наталью.

— Чего ты хочешь?

— Подойди, надень мне сандалии!

Наталья покраснела и задрожала, однако лучистые завораживающие глаза Зиновии буквально парализовали девушку и заставили ее еще раз опуститься к ногам соперницы.

— Тебе больше не доставляет удовольствия быть моей рабыней? — иронически спросила та.

Наталья промолчала.

На двух огромных санях прикатили оркестранты гусарского полка. Они выстроились перед крыльцом и в качестве приветствия исполнили вальс Штрауса. Сбежалась дворня, а в окнах появились головы дам.

Ендрух стоял на ступеньках, ведущих в дом. Благодаря воспитанию Зиновии он постепенно превратился в несносного щеголя, зато теперь по-настоящему нравился девушкам. Деревенские красавицы мечтали о нем, хотя он едва обращал на них внимание, а угодливые домашние феи просто его боготворили. Они и сейчас — все три — жались к нему и ластились.

— Давай, Ендрух, — шепотом говорила Софья, прислонившись к его левому плечу, — потанцуй со мной!

— Я что, какой-то крестьянин, чтобы отплясывать прямо здесь? — важно ответил тот, поигрывая лорнетом, который ему подарила Зиновия.

— А со мной потанцуешь, да? — сказала Дамьянка и крепко обняла его за плечи.

— Веди-ка себя прилично, — с раздражением стряхнул ее руки Ендрух.

— Правильно делаешь, что не связываешься с этими дурочками, — кивнула Квита. — Есть и другие сердца, которые неравнодушны к тебе.

Ендрух сделал вид, будто ничего этого не слышит.

Между тем в театральном зале зажгли лампы, и пространство сцены заполнилось персонажами античного мира.