Дэниэл молчит - Марти Леймбах Страница 52

— Пришла ради тебя, — сказала я. Кэт молчала. — Ну хорошо. Ради него тоже.

— И еще просто потому, что ты славный и отзывчивый человек, — проговорила Кэт. — В жизни эти качества нисколько не помогают, но мы все их ценим.

Я улыбнулась.

— Мне искренне жаль твоего отца, Кэт. И не прийти было бы нехорошо.

На другом конце зала, рядом с сервированным на столе фуршетом, Пенелопа потягивала вино, кивая собеседнику — одному из двоюродных братьев Стивена. Имя кузена, помнится, Эндрю, он преподаватель Кембриджа и специалист по родственным связям племен Борнео. Я всегда терялась в обществе Эндрю, рассказы которого отдавали похабщиной: его излюбленной темой были ритуалы лишения девственности и роль в этом процессе родных дядьев девочек. Зато Пенелопа, похоже, в его компании как рыба в воде. Она давно и близко знакома не только с Эндрю, но со всей родней — зря, что ли, столько каникул провела в фамильном гнезде в Пик-Дистрикт, где наравне с членами семьи ловила рыбу в дождь и болела за игроков в крикет. Все правильно, решила я. Пенелопа и должна быть со Стивеном. Она ему подходит. Она способна, внимая антропологу Эндрю, восторгаться экзотическими обрядами туземных племен — и в полной мере наслаждаться преимуществами собственного пуританского вышколенного класса. В присутствии кузенов Стивена я не могла избавиться от чувства, что они ловят мой акцент, как легкую, но неприятную нотку в духах. Впрочем, это уже преувеличение. Они давно ко мне привыкли. И вообще, они слишком хорошо воспитаны. Все, кроме Эндрю, само собой.

— Пойду, пожалуй, поздороваюсь. — Кивнув Кэт, я направилась к Пенелопе.

Эта женщина совсем не глупа, и ее радар работал не хуже моего: в переполненном зале она каждую секунду знала, где я нахожусь. Стоило мне сделать шаг в ее сторону, как она обернулась: открытое, приветливое лицо, в одной руке бокал, другая протянута ко мне. Показала в улыбке лошадиные зубы. Мое имя произнесла, как радостную весть:

— Мелани! — Помолчала, настраиваясь на мою волну. — Я так хотела поговорить!

Вся из себя улыбчивая, изящная, привлекательная. По правде говоря, я едва не сбежала.

— Еще увидимся, — негромко сказала Пенелопа, коснувшись губами щеки Эндрю.

А Стивен внезапно пропал. Он вскользь глянул на меня в церкви и чуть позже, когда я входила в банкетный зал гостиницы, так что знал о моем присутствии. Поскольку он позвонил мне после смерти Бернарда, я решила, что он хочет видеть меня на похоронах. Ошиблась, похоже. А если он хотел, чтобы я привезла детей, то это глупо. Окажись в этом зале Дэниэл, не видать им подставочек под бокалы и колец для салфеток — мой любитель всего круглого вмиг конфисковал бы. Потом залез бы под стол и стащил скатерть со всеми закусками. И уж конечно, никто не оттянул бы его от сыра и крекеров — он душу готов продать ради запретного плода. Дэниэл жаждал мучного, как наркоман дозы, а все, что я подсовывала ему без клейковины, — для него замена довольно жалкая. Ну не может ребенок без торта.

— Ты меня, должно быть, ненавидишь, — сказала Пенелопа.

— Нет. Я бы не назвала это ненавистью.

Пенелопа кивнула. Очень не хотелось, но я вынуждена признать, что она и впрямь хороша; что-то в ней определенно королевское. Четко очерченные скулы, выразительный взгляд больших глаз под низкой, густой челкой.

— Помнишь нашу первую встречу в Кэмден-Таун? — спросила она проникновенным голосом, чуть наклонившись. Пенелопа заметно выше меня — при том даже, что в отличие от меня, дуры, выбрала туфли на очень скромном каблуке.

— В Кэмден-Таун? Мы не могли встречаться в Кэмден-Таун. [8]

— Почему же? — с улыбкой удивилась Пенелопа.

Сногсшибательная женщина. За несколько лет, что мы не виделись, она чуть округлилась в бедрах, слегка потяжелела, но сохранила плавность форм и внушительность облика. Настоящая красавица, думала я, чувствуя себя рядом с ней бесцветным и топорным существом, в котором сексапильности не больше, чем в веере из промокашки.

— Ладно, неважно, — отозвалась я.

— Послушай-ка, тебе необходимо поговорить со Стивеном. Мы оба хотим с тобой поговорить. Пора бы уже, ты согласна, Мелани?

Наверное, пора. Я не знала ответа. Я могла думать только о том, что смотрю на будущую мачеху своих детей и вижу женщину гораздо более привлекательную, чем их родная мать. Я без труда представила, как Эмили с Пенелопой болтают об учителях и хоккее, обсуждают экзамены и рождественские балы. Пенелопа с Эмили. С моей девочкой, которую я первые месяцы часами баюкала на руках, потому что у нее болел животик, у которой я была пациентом для игр «в больницу» и лошадкой для скачек, которую я учила крутить педали и толкала, толкала, толкала ее первый велосипед, пока хватало сил и дыхания. Разве это справедливо, что Пенелопа — истинная красавица, истинная англичанка, истинная… словом, все то, чем мне никогда не стать? Но от этого факта никуда не деться. И от нее самой тоже. Ни мне, ни Эмили.

— А по-моему, тебе пора привыкать нянчить Дэниэла.

Я застала ее врасплох.

— О? — ошарашенно выдохнула Пенелопа, скучнея на глазах. (Черта с два я подпущу ее к детям.) — Замечательная мысль.

— Мы думаем, он уже научился пользоваться туалетом, — поделилась я с видом ученого, совершившего великое научное открытие. — Хотя мы можем и ошибаться.

— Понятно. — Она вцепилась в жемчуга на шее.

— Главное — следить за его хоботком, — продолжала я.

Пенелопа сглотнула слюну, кашлянула, выжала улыбку.

— А если по большому сходил — подтирать немедленно, пока он сам это не сделал, руками. Впрочем, если у тебя полно времени и моющих средств, то можно и не спешить.

Пенелопа молчала. Ничего удивительного: что на это ответишь?

— Прошу прощения, — сказала я, заметив Стивена на пороге зала.

Пенелопа все так же молча освободила мне дорогу.

Галстук Стивена немного съехал набок, веки набрякли, как от бессонницы. Он обеими руками пригладил волосы, и я заметила под светлыми прядями шрам, полученный во время игры в регби лет двенадцать назад. А еще я заметила, что, даже начиная лысеть, он все еще очень красив.

— Очень мило с твоей стороны, — сказал Стивен. — Спасибо, что приехала.

— Мне искренне жаль, Стивен…

— Врачи виноваты. Не те лекарства ему давали от сердца. Пичкали этим крысиным ядом вместо бета-блокираторов. Не помню даже, что они там понаговорили про причину. Что-то такое про инсульт.

Его взгляд был направлен мимо меня, куда-то мне за спину, и я вдруг поняла, что в глаза он мне не смотрел уже очень давно. Много, много месяцев.

— А дети где?

— Дома. С Вииной. И с Энди.

— Энди — это который учит Дэниэла играть?