Белое отребье - Джон Кинг Страница 52

— Все, что я знаю… — сказал Хромо, понижая голос.

— Все, что я знаю — так это то, что когда все рушится к чертям, медсестры становятся героями. Они протягивают руку помощи, а взамен им подсовывают мыльную жвачку и футболистов. С ними не возникает вопросов о деньгах, да? Врачи и медсестры делают это, потому что хотят помогать людям. Они, и еще учителя, которые имеют дело со всеми маленькими сопливыми хулиганами, а те пытаются разрушить им жизнь.

— Да ебанись ты, — сказал игрок в бильярд. — Ты достаточно доводил учителей, когда сам учился в школе.

— Я знаю, что доводил, и я был неправ, ведь правда? Мелкий боец за справедливость. Я хотел бы вернуть время вспять и все изменить, но я ведь не могу, да? Что сделано, то сделано. Тогда меня не интересовала учеба, сейчас интересует.

Руби представила Хромо, сидящего с Салли, серьезно настроенного, и снова думала, каким она себе его представляла, стареющий ребенок с обочины, говорящий об абстрактных понятиях, и весь этот бред сносит тебе голову, потому что слишком много моторного топлива, надо это называть реактивным косяком, и было причудливо — подгонять лица под имена, голоса, идеи, и так же с Чарли, да, она была в его музыке, не думала, что надо говорить о жизни, они оба знали, о чем эта жизнь, он мог выглядеть как угодно, с тремя глазами и одной ногой, ее никогда не волновал лощеный мир красивых людей в сверкающих одеждах, то, что ты есть, — это больше, чем внешность, это там, внутри, в органах, но все движется быстро, сдвигается, и ни один день не похож на остальные, у людей свои взлеты и падения, каждый человек занят тем, что что-то делает, даже если ты этого не видишь, каждый мозг занят, миллионы электрических импульсов выстреливают мнениями, видениями, она все это любила: и вкус выпивки на языке, и стук бильярдных шаров в нескольких футах от нее, запах паба и его клиентуру, цвет комбинезона человека, находящегося рядом, запах чипсов, положенных рядом с гамбургером, рядом с пепельницей, полной смятых окурков, тлеющих в костре, сосиски, и кашу, и марионеток.

— Ты здесь, Дел? — позвал кто-то.

— Дерек. Я Дерек, а ты хуй-задрот. Я тебя, блядь, в минуту уделаю.

— Извини, Дел.

Руби смотрела, как он прошел к подставке и взял кий, догадывалась, что ему нравится внимание, и он искал мел, а потом натирал конец, показывая профессиональный подход, теперь он выглядел напыщенным, и она понимала, почему все остальные звали его Дел Боем, думала, такой ли хороший у него стафф, как говорит Чарли, какого рода порно он продает, Дерек поднял брови и прекратил натирать кий, потому что мел искрошился. Он приблизился к столу и наклонился вперед, разбил шары, специальный удар, который раскатывает шары по столу. Хромо встал и взял свою кружку, подошел посмотреть поближе, оставив Руби вдвоем с Чарли, он был предусмотрителен, и кто-то еще, кто только пришел, приблизился к Чарли и протянул связку ключей, прошептал что-то ему на ухо, похлопал его по спине и удалился.

Руби допила напиток.

— Хочешь еще? — спросила она.

— Нет, пойдем, мы поедем еще в одно место, где сможем поговорить. Ты хотела в отпуск, так что мы сбежим вместе.

Она засмеялась и помахала на прощание всем остальным, последовала за ним через паб, ее рука в его руке, мусорщик целовал свою модель, Боб допил пиво и засмеялся, наклонив голову вниз.

— Привет, Руби. Никогда тебя здесь не встречал.

На улице было влажно, вода висела в воздухе, и она пошла за Чарли через дорогу к фургону, представляя себе солнечный пляж, ей хотелось знать, куда они едут. Он открыл дверь и влез внутрь, перегнулся и открыл пассажирскую дверцу, Руби вскарабкалась в эту сауну, которой требуется хорошая уборка, Чарли наклонился вниз и отбросил назад пластиковые чашки и картонки, уронив кусок чего-то на пол, и теперь она смотрела вперед, на панель машины, месиво окурков и кассет, пара зеленых бутылок, из которых он пил на обратном пути из Кале, огромными глотками пил «Стеллу», и хотя было душно с этой грязью и сажей на ковре, гравием на рубцах половиков, здесь был запах Чарли, тот же самый, который она почувствовала, когда он лежал в больнице, Чарли Париш прошел сквозь дезинфицирующую жидкость, и этот запах заставлял ее по каким-то причинам думать о деревьях, целительном со сладкой ноткой, может, это его дезодорант, и он просто мальчишка, который растет и не может бросить свои игрушки, его музыка — это его хобби, он не заслужил, чтобы ему порезали лицо, и в то же время она знала, что напавшие на него тоже мальчишки, которые растут, они где-то потеряли нить и зашли слишком далеко, испортили игру, и все это было игрой, вертолеты над головой, и DTI, и команда бунтовщиков, хулиганящих на обочинах, каждый играет свою роль.

— Куда мы едем? — спросила она.

— Я беру тебя на каникулы, ты же сама хотела.

— Нет, правда, куда мы едем?

— Подожди и увидишь.

Руби передернула плечами и посмотрела назад, на паб, они ехали быстро, маленькие окошки, в которых ничего не видно, дверь распахнута и зафиксирована.

— Я хочу показать тебе этот «Кадиллак».

Руби не могла понять, о чем речь.

— «Кадиллак», который я хочу купить.

Руби кивнула.

— Это недалеко. Я решил вопрос с займом, но мне все равно не хватает. Парень хочет шесть тысяч, но возьмет пять с половиной. Он так сказал. На нем не слишком-то покатаешься, семерка на галлон, но это та машина, которую ты берешь на особые мероприятия, понимаешь ли, чтобы съездить в Хестон или на набережную.

— Это куча денег.

— Я их заработаю. Я все срастил в мозгу — ты находишь людей, которые берут в аренду «Роллс-ройсы» и «Даймлеры», понимаешь, на свадьбы и похороны, особые случаи, как я сказал, но ты когда-нибудь видела невесту, которая выходит из старой норманнской церкви и прыгает прямо в розовый «Кадиллак»?

— Он розовый?

— По крайней мере, должен быть. Короче, люди приходят на свадьбу, и все происходит формально. Они покупают, занимают или берут в аренду костюмы, которые, как им кажется, они никогда не оденут в повседневной жизни, и шикуют в ожидании машин, на которых никто из них раньше не ездил, и причина, по которой они никогда не сидели в «Роллс-ройсе» или «Даймлере», в том, что они не могут себе этого позволить, и это главное, они должны прочувствовать вкус к хорошей жизни, чтобы сделать событие незабываемым, они пьют шампанское, хотя предпочитают пиво. Они слушают классическую музыку, хотя предпочитают нечто более жесткое. По меньшей мере, пока все не напьются, и все заканчивается пинтой пива у бара, и они заводят музыку, и каждый просит свою любимую песню, и все это превращается в вечеринку.

— И что делать с этим розовым «Кадиллаком»?

— Ну, у меня есть мысль, почему бы вместо лимузина им не кататься на «Кадиллаке»? Люди это полюбят. Представь себе, как они выходят, жених и невеста в костюме и свадебном платье, и прыгают в классическую американку, большие серебряные диски и отполированный хром, пока их везут, играет «Love Me Tender», а потом, когда отвозят в отель на первую брачную ночь, играет… ну допустим, «Great Balls on Fire».