Преступление - Ирвин Уэлш Страница 51

Труди мелкими глоточками пьет черный кофе и смотрит в телевизор. Там пара с искусственными улыбками и в спортивных костюмах использует дэух раскормленных, флегматичных кошек в качестве гантелей. Смысл в том, чтобы дать высокооп-лачиваемым трудоголикам возможность сочетать фитнес и качественное общение с домашними питомцами. На растопыренную ладонь женщины грудью навалился рыжий кот, другой рукой женщина поддерживает зверя под брюхо. Медленно и ритмично она качает кота — вверх-вниз, вверх-вниз — и приговаривает:

— Двадцать раз в одну сторону, двадцать раз — в другую.

— Великолепно, Мелани, — исходит улыбкой мужчина. — По-моему, и Фебу это тоже нравится, судя по его довольной мордочке.

Сам ведущий, сидя на кровати, качает пресс, удерживая на лодыжках окладистого полосатого кота.

— Это упражнение потрудней. Помните: если кошка ерзает или вовсе убегает, значит, вы задали слишком быстрый темп. — Он медленно поднимает зверюгу на вытянутых ногах. — Не спешим. Такой темп для кошки наиболее комфортный. К счастью,наш Хайдеггер сейчас как раз немного устал. Раз... два... три...

Не побоюсь еще раз подчеркнуть, насколько важно удерживать размеренный темп и контролировать ситуацию... Мелани? Как у вас дела?

Труди Лоу укладывает в сумку спортивный костюм и направляется на Вашингтон-авеню, в фитнес-клуб «Кранч». Аарон Резингер говорил, что тренируется в «Кранче» — там удобно и атмосфера ненапряжная. Народ разный — и толстые, и очень толстые — но у каждого цель и решимости хоть отбавляй. Не люблю, сказал Аарон, фитнес-клубы, куда ходят мускулатуру демонстрировать.

Женоподобный юноша на ресепшене сначала практикует высокомерное безразличие, однако, услышав акцент Труди и идентифицировав его как экзотический, решает, что патетика больше соответствует его настроению.

— Боже, какой прелестный акцент! Откуда вы родом?

Пока юноша выписывает абонемент за двадцать четыре доллара, Труди обстоятельно отвечает на вопрос. Как истинная дочь Каледонии, она немедленно забывает о лирике, едва абонемент оказывается у нее в руках. Изучает его до последней запятой, прикидывает, стоит ли рассчитывать на бонус в лице Аарона, приходит к выводу, что вряд ли. Аарон наверняка на работе, впаривает фешенебельные особняки. Конечно, его здесь нет. Как я рад тебя видеть. Извини, что ушла не попрощавшись. Не обижаешься? Может, кофе? С удовольствием.

Приходится думать об Аароне, потому что, когда Труди думает о своем женихе, ее охватывают гнев, разочарование и отчаяние. И он еще смел — имел наглость —- спрашивать ее о мужчинах, с которыми она встречалась во время их разрыва — разрыва, спровоцированного его же изменами. А теперь Рэй везет чужого ребенка — девочку — из Майами бог знает куда.

От ресепшена в зал ведет узкая лесенка. Труди бросает в дрожь. Ей вспомнился Рэй, как он сидел на голой земле, обхватив голову руками, и мычал нечто маловразумительное о тайских девочках. Тогдашнее подозрение, глубоко запрятанное в подкорку, теперь оживает, становится ярче, долбит в виски, качественно меняется — Труди осознает, что страшно ей не за Леннокса.

Сорок первый хайвей прорезает парк Эверглейдс. На подступах к Болонье хайвей идет уже по берегу океана; так продолжается до самой Тампы. Несмотря на кондиционер, Ленноксовы ладони взмокли на руле, едва не соскальзывают. Труди все дальше, Тианна снова впала в угрюмое молчание, перебирает свои карточки. Такие периоды повторяются с пугающей регулярностью — девочка несмело поднимает головку, вдруг нечто вызывает у нее ассоциации с прошлым, точно гнилью с помойки потянуло: очередной уход в свою скорлупу предопределен. Ничего, Леннокс умеет играть на длинных пасах.

Юго-западный, флоридский участок Тамайами-Трейл засижен, словно мухами, фастфудовскими забегаловками, магазинами и рынками подержанных автомобилей, которые на поверку оказываются пригородами Болоньи. В атласе Флориды имеются рудиментарные сведения на тему, что Болонья, названная в честь одного итальянского города, проектировалась по образу и подобию города другого — немыслимой Венеции. За основу в обоих случаях бралась обширная система каналов. Во флоридской Болонье, однако, каналы выполняют по большей части развлекательную функцию. Военные в отставке и лица, предпочитающие жить ирямо на яхтах, в восторге от водных путей сообщения, берущих начало прямо у заднего крыльца особняка, по сути являющегося пристанью, и охватывающих десять тысяч островков Мексиканского залива.

Леннокс смотрит на свеженькую разметку шоссе, на кондоминиумы с охраной у ворот, неизбежной бермудской травой и искусственными прудиками. Местные рекламные агентства понапридумывали пасторально-тропических названий без оглядки на географические реалии и окружающий пейзаж — сплошные «Луговые ручьи», «Океанские водопады» да «Коралловые лагуны». Вероятно, военные в отставке, всю жизнь прослужившие родине в северных штатах, где зимы беспощадны, а солнце имеет сакральное значение, иначе на глянцевые и сетевые посулы не ведутся. Вот застройщики и уничтожили на корню пышную растительность, понаставили стандартных коробок, детализированных панелями ПВХ, гипсокартоном и шлакоблоками, обнесли каждую оградой, несмотря на то что коробки шли в комплекте с гарантией низкой преступности в регионе. С последними штрихами не заморачивались — на флагштоках вяло, без вариантов, трепыхаются звездно-полосатые полотнища.

Леннокс и Тианна движутся к центру едва ли не старейшего на юго-западе Флориды поселения. Особняки, один другого роскошнее, окружены матерыми пальмами, мангровыми деревьями и не столь тропической растительностью. В центре Болоньи, небольшом по площади, в первых этажах теснятся фешенебельные магазины, над ними нависают ажурные балкончики, скопированные с фасадов Саванны, Чарльстона, Нового Орлеана и других городов американского Юга. Чем ближе к пляжам, тем меньше вкуса — там высятся шеренги кондоминиумов и щетинятся геометрически правильные газоны. Лен-нокс опускает окно; они едут по узким раскаленным улочкам, зеленый «фольксваген» явно не к месту среди внедорожников и шикарных кабриолетов. При такой всеобщей роскоши преступление должно бы отмереть как жанр. Похоже, здесь у каждого достаточно денег, однако деньги зачастую только возбуждают аппетит к другим маленьким радостям. Какой соблазн — считать, что не одни деньги делают тебя особенным. Шоссе упирается в стену с воротами и вывеской:

КЛУБ «МАНГРОВЫЙ ПЛЯЖ» И ЧАСТНАЯ ПРИСТАНЬ

— Приехали! — подпрыгивает на сиденье Тианна.

Леннокс паркуется на задворках торгового центра. В гавани яблоку негде упасть. Яхты в основном непристойно огромные, на почтительном расстоянии жмутся суденышки нормальных размеров. Над гаванью нависают башни кондоминиума. Одна еще в лесах, на мостках балансируют латиносы в оранжевых касках.