Ярость - Андрей Хаас Страница 50

– Не суетись, послушай лучше, что тебе говорят, – добродушно предложил Сергей.

Лицо Михаила сделалось злым, как у маленького хищника. Шмыгая носом, он яростно стиснул кулаки и с ненавистью посмотрел на улыбающегося здоровяка.

– Неужели все нужно объяснять только такими безобразными методами? – начиная раздражаться, повысил голос Тропинин. – Нужно поистине ангельское терпение, чтобы сносить ваши выходки. Действительно, будет лучше, если вы посидите и послушаете, а то мы и до утра не закончим.

Он кивнул еще раз в сторону пригорюнившегося Ильи. Сергей мигом перетащил несчастного страдальца поближе к креслу брата. Илья обнял ноги Михаила, прижался к его коленям лицом и жалобно заплакал.

– Итак, договорим! – не обращая внимания на душераздирающую сцену, продолжил Тропинин. – Налицо ситуация, в которой нарушен паритет наших рабочих отношений. Лично меня такое положение дел не устраивает. Ситуация глупая и настолько безнравственная, что вам придется очень постараться найти из нее выход. Что-то мне подсказывает – теперь даже эти деньги вам не помогут. Вы оказались в очень сложном положении и сами того не осознаете, что вокруг вас происходит. Так что поверьте, будет только лучше, если вы сейчас перестанете выпендриваться и начнете слушать. Мое терпение не безгранично, а вы и так уже зашли слишком далеко.

– Если вам не нужны деньги, – злобно шипя, перебил его Михаил, – тогда чего же вы от нас еще хотите?

– Наконец-то вопрос по существу.

Тропинин подошел к нему вплотную, снял очки и испытующе посмотрел в глаза.

– Я пришел предъявить свои права!

Какие-то мгновения ошарашенный Михаил пытался выдержать его холодный, как сталь, взгляд, но потом смутился и потупил глаза.

– Вы целиком и полностью принадлежите мне! – презрительно продолжил Тропинин. – Проект «Картина Жизни» – мой бизнес, и я вложил в него очень много денег. Я хочу, чтобы вы это поняли, и, поверьте, будет лучше, если вы осознаете свое положение. Есть единственное объяснение этой нелепой ситуации – информационный вакуум, в который вас погрузила галерея. Как видно, от долгого пребывания в сытой изоляции у вас сложилось неправильное представление об окружающей действительности, вы начали делать ошибочные выводы и самостоятельно строить далеко идущие планы. Это и есть ваше главное заблуждение и нелепая ошибка.

Михаил покачал головой и бесстрашно усмехнулся.

– Вам что-то кажется забавным? – грозно сверкнул глазами Тропинин.

– Вы можете забрать все наши картины, и даже деньги, можете бить нас, но мы вам не принадлежим. Такого уговора не было.

– Как физические лица вы никого не интересуете. Но как художественный проект – вы собственность моей компании. Все очень просто, мы искали художников и выбрали вас. На вашем месте мог быть кто угодно – просто воля случая. Единственное, что требовалось, – скромные художественные способности, отсутствие родственников и умение не болтать лишнего. И что же? Прошло совсем немного времени, и вас засыпали деньгами, вы жрете, пьете, вам возят шлюх, казалось бы, что таким скобарям еще надо? Оказывается, вот что – вам захотелось славы!

– Да пошли вы! Не имеете права…

Стоявший сзади кресла Сергей съездил художника по уху, и Михаил утих.

– Права? – бешено округляя глаза, закричал Тропинин. – Ты жалкая кучка дерьма! Сидишь в моем кресле, в моем доме, живешь, питаешься и дышишь за мой счет и еще набираешься наглости толковать о моих правах? Ты действительно безмозглое существо, если думал, что я не знаю о вашей переписке.

Михаил вздрогнул от неожиданности и растерянно заморгал.

– Ваш электронный адрес висит на моем сервере, а в каждой комнате этого дома стоят камеры. Я знаю все, даже то, чем вы ходите в туалет, когда обожретесь валютных деликатесов. Это мой бизнес, и я имею на вас все права! Я создал вас теми, кто вы есть, и жаль, что ты не понял правил игры. Вы – пешки на моей доске, а ваша американская королева – бита! Понятно?

– Мы завтра же уезжаем отсюда! – крикнул Михаил.

– Миша, не надо! – взмолился в ужасе Илья.

– Заткнись! – грубо оборвал его брат.

– Завтра или послезавтра – уже не важно, – веско заявил Тропинин. – Вы уедете отсюда только после того, как я разрешу вам убраться, а единственное условие, при котором я вас отпущу, – процент с каждой продажи. Кроме того, я должен стать вашим единственным представителем в Америке. Вот, собственно, и все, что я хотел вам сообщить, пока вы не наделали еще больших глупостей, подписывая разные бумаги со своей заморской старушкой.

– Ах вот оно что? – саркастически заулыбался Михаил. – Вы будете нашим представителем и будете получать наши деньги! Неплохо. Ну спасибо, отец родной, прямо благодетель! А вам не кажется, что мы и сами сможем продать свои картины? А вам не кажется…

Сергей снова шлепнул его по лицу. Удар был несильный, тем не менее Михаил едва не слетел с кресла и с глухим стоном схватился за вспухшее ухо. Тропинин покачал головой и какое-то время молча разглядывал маленького человека. Нагнувшись к нему пониже, он шипящим от презрения голосом добавил к сказанному:

– А тебе что кажется – завтра весь мир бросится скупать ваши работы? А ты, сидя в таком же кресле, будешь считать доходы? Думаешь, все будет так красиво, как расписала тебе эта аферистка? Да в Америке на тебя наденут намордник и за каждый доллар заставят работать так, что будешь пот ложкой в жопе черпать – вот что с той произойдет. А деньгами будут рулить совсем другие люди. Ты будешь только мычать, как корова, и со всем соглашаться!

– Может быть, и буду, – с ненавистью прошептал Михаил. – Вам-то что? Художнику не нужно много говорить. Наши картины говорят за себя сами.

– Картины! – с презрительной улыбкой воскликнул Тропинин. – Эту мазню ты еще называешь картинами? Ведь ты даже представить себе не можешь, какого низкого качества ваша живопись.

– Неправда!

– Нет, это правда, мой тупой криворукий ублюдок! У вас мазня, а не живопись! Просто таков был наш проект! Мы специально делали акцент на ваше неумение рисовать, хотя, по правде сказать, сейчас это умение вообще никому не нужно.

– Врете вы все! Наши картины гениальны!

Тропинин схватил со стола огромную кисть и замахнулся ею над головой Михаила.

– Ну тогда смотри, что я иногда делаю с такими гениальными картинами!!

Он подскочил к сохнущему холсту и в бешенстве начал дырявить его древком кисти.

– Ну что, гастарбайтер чертов? Нравится?

Он наотмашь наносил удары, с треском прорывая продольные дыры в крепком и туго натянутом холсте. Илья в ужасе обхватил голову руками и завыл от страха.

– Смотри! – страшно кричал Тропинин – Теперь твоя гениальная живопись стала еще лучше?

Михаил не выдержал и вскочил.

– Не смейте! – что было сил закричал он, тряся кулаками. – Не касайтесь ее своими грязными лапами!