Случайная вакансия - Джоан Кэтлин Ролинг Страница 50

Становилось поздно; она нажала на паузу, поднялась наверх и распорядилась, чтобы девочки оставили в покое плейстейшн и ложились спать, а сама спустилась в гостиную, где ещё оставалось четверть бутылки вина. Включать торшер она не стала. Просто нажала «воспр.» и отхлебнула вина. Когда DVD доиграл до конца, она вернулась к началу и досмотрела пропущенные части.

Один из этих ребят выглядел ощутимо более зрелым в сравнении с тремя другими. Плечи широкие; накачанные бицепсы; шея крепкая, сильная; квадратный подбородок. Саманта наблюдала, как раскачивается его тело, как отрешённо и неулыбчиво смотрит в камеру его эффектное рубленое лицо с чёрным разлётом бровей.

Мысли перешли к супружескому сексу. В последний раз близость у них случилась три недели назад. Все телодвижения Майлза были предсказуемы, как масонское рукопожатие. Муж любил приговаривать: «От добра добра не ищут».

Вылив в бокал последние капли, Саманта представила, как занимается любовью с этим пареньком. Нынче груди её более выигрышно смотрелись в лифчике, а без него, да ещё в лежачем положении, растекались во все стороны; от этого она чувствовала себя квашнёй. Поэтому сейчас Саманта вообразила себя прижатой к стене, со вздёрнутой вверх коленкой, в задранной до пояса юбке, а этот крепкий загорелый паренёк в спущенных до коленей джинсах совершал мощные толчки: туда-обратно, туда-обратно…

Внизу живота что-то дрогнуло, и это было почти как счастье. Саманта услышала шорох шин; темноту гостиной прорезал свет фар за окном.

Повозившись с пультом дольше обычного, она включила новости, затолкала пустую бутылку под диван и взялась за ножку полупустого бокала как за опору. Открылась и закрылась входная дверь. За спиной у Саманты в комнату вошёл Майлз.

— Что в темноте сидишь?

Он включил торшер, и Саманта повернула голову. Он был при параде, в точности как перед уходом, только на плечах пиджака блестели дождевые капли.

— Как прошёл приём?

— Прекрасно, — ответил он. — Тебя вспоминали. Обри с Джулией расстроились, что ты не смогла прийти.

— О, не сомневаюсь. А твоя матушка, наверно, плакала от горя.

Майлз опустился в кресло, под прямым углом к ней.

Саманта откинула назад волосы, которые так и лезли в глаза.

— Что происходит, Сэм?

— Если ты не понимаешь, Майлз…

Она и сама не понимала; точнее, не знала, как спрессовать растущее ощущение несправедливости судьбы в связное обвинение.

— Ума не приложу, как моё решение баллотироваться в совет…

— Я тебя умоляю, Майлз! — вскричала она и слегка ужаснулась громкости собственного голоса.

— Объясни, пожалуйста, какая тебе разница?

Саманта в гневе уставилась на него, пытаясь сформулировать хоть что-нибудь доступное его педантичному юридическому мозгу, который она уподобляла пинцету, способному лишь выдернуть неудачное слово, но не охватить общую картину. Как объяснить, чтобы до него дошло? Как сказать, что у неё и без того поперёк горла стоят бесконечные разговоры Говарда и Ширли про местное самоуправление? Что он и так порядочный зануда и уже достал её своими байками про старые добрые времена в регби-клубе и про успехи на работе, а теперь и вовсе доконает разглагольствованиями насчёт Филдса?

— Знаешь, у меня было ощущение, — проговорила она, — что у нас с тобой другие планы.

— А именно? — не понял Майлз. — Ты о чём?

— Мы с тобой собирались, — тщательно артикулировала Саманта поверх дрожащего бокала, — как только девочки окончат школу, отправиться в путешествие. Вспомни, мы дали друг другу слово.

Безотчётная злость и обида, не отпускавшие её с той минуты, когда Майлз объявил о своём решении баллотироваться в совет, никак не ассоциировались у неё с упущенной возможностью кругосветного путешествия, но сейчас ей вдруг показалось, что в этом и кроется корень всех зол; во всяком случае, такое объяснение почти точно выражало её протест и неудовлетворённость.

Майлз окончательно растерялся:

— О чём ты говоришь?

— Когда я забеременела Лекси, — на повышенных тонах продолжала Саманта, — мы не смогли поехать в кругосветку, и твоя мать, чтоб ей повылазило, заставила нас пожениться, не выждав положенное время, а твой отец, ты сам говорил, запихнул тебя в «Эдвард Коллинз», и мы договорились, что совершим это путешествие, когда дети подрастут, — уедем вдвоём и наверстаем упущенное.

Майлз медленно покачал головой.

— Это что-то новое, — сказал он. — С чего ты взяла?

— Мы с тобой сидели в «Чёрной пушке», Майлз. Я сказала тебе, что забеременела, а ты — вспомни, ради всего святого, — пообещал, ты сам пообещал…

— Ты хочешь поехать в отпуск? — уточнил Майлз. — Правильно? Тебе нужен отдых?

— Нет, Майлз, какой, к чёрту, отдых, мне нужно… как же ты мог забыть? Мы договорились, что дождёмся, пока дети вырастут, а потом уедем на целый год!

— Ну хорошо. — Не иначе как он занервничал и решил от неё отмахнуться. — Хорошо. Когда Либби стукнет восемнадцать, то есть через четыре года, мы к этому вернёмся. Но всё равно не понимаю, при чём тут выборы.

— Мало того что мне придётся до второго пришествия выслушивать твой трендёж с родителями насчёт Филдса…

— До второго пришествия? — ухмыльнулся Майлз. — Это сколько же конкретно?

— Отвяжись! — взвизгнула она. — Умник нашёлся. Оставь эти хохмы для своей мамочки.

— Честно говоря, я так и не понял, в чём проблема…

— Проблема в том, — закричала Саманта, — что это вопрос нашего будущего, Майлз! Нашего с тобой будущего. И я не собираюсь откладывать этот разговор ещё на четыре года. Я хочу всё выяснить сейчас!

— Закусывать надо, — сказал Майлз, поднимаясь с кресла. — И пить меньше.

— Да пошёл ты в жопу!

— Если ты скатилась до оскорблений, то извини…

Развернувшись, он исчез. Саманта едва не запустила бокал ему вслед.

Совет по местному самоуправлению: если он сейчас пробьётся, потом его не сдвинешь с места; для него это шанс войти в ряды избранных и уподобиться Говарду. Теперь для него на первом месте будет его родной городишко, и он из кожи вон вылезет, чтобы обеспечить для Пэгфорда такое будущее, какое не снилось юной невесте, рыдавшей на краешке его кровати.

Когда у них в последний раз был разговор о кругосветном путешествии? Она уже не помнила. Наверное, давным-давно, однако сегодня Саманта решила, что ни на день не расставалась с этой мечтой. Да. Она всегда ждала, что они вот-вот соберут чемоданы и уедут туда, где солнце и свобода, за полмира от Пэгфорда, от Ширли, от кулинарии «Моллисон энд Лоу», от дождей, от ограниченности и монотонности. Допустим, она не тосковала именно по Сингапуру и Австралии, где белые пески, но уж лучше перенестись туда, невзирая на раздавшиеся бёдра и целлюлит, чем прозябать в Пэгфорде и смотреть, как Майлз медленно, но верно превращается в Говарда.