Кома - Ledy $maille Страница 5

– Мы готовы оплатить все лечение, обследования, всё необходимое для нашей дочери, только прошу вас, доктор, сделайте всё возможное, – просил Джон Уорен, сидя перед доктором Корнером в его кабинете за столом.

Подписывая договор, доктор на секунду приподнял свои глаза на Джона.

– Мы делаем всё возможное, что в наших силах, но поймите, мы не Боги. Ваша дочь лежит здесь уже месяц – и никаких изменений, обещать вам я ничего не могу, – говорил доктор Корнер с тоской.

Тем временем Эни сидела в палате дочери, держа её за руку, по её щекам катились слёзы.

– Если ты слышишь меня, доченька, вернись к нам, ты нужна нам, – целуя руку Дженни, разбитая горем женщина умоляла её о том, чего та не слышала.

Обговорив все условия договора, доктор Корнер и Джон вернулись в палату. Джон подошел к жене и обнял за плечи, а Дэвид словно застыл на пороге палаты.

– Теперь, мисс Уорен, вы можете приходить сюда каждый день. Ваша дочь скоро поправится, не волнуйтесь, – попытался успокоить её доктор. Дэвид не любил лгать, но иногда ложь исцеляет раны, дает надежду.

Вскоре родители девушки ушли из палаты, а Дэвид вызвал своего заместителя Эрика Ноллана. Спустя пару минут в палате оказался мужчина, примерно 33-35 лет, с тёмными волосами, короткой стрижкой. В ухе – серьга. Под белоснежным халатом виднелись синие джинсы и кроссовки, а на груди – бейджик: «Зам. главного врача Эрик Ноллан – заведующий травматологией». По внешнему виду так сразу и не скажешь, что он вообще врач, будто бы этому человеку на всё наплевать. С ним именно так и есть: он не ценит ничего, кроме своей работы.

– Работа – моя жизнь, – говорит он друзьям близкого круга. Только на работе он серьёзен и предельно внимателен.

Войдя в палату, он увидел двух пациенток, неподвижно лежащих с закрытыми глазами, и Дэвида, он стоял спиной к дверям, возле окна, ровно посередине палаты, глядя вниз. Яркое солнце осветило его волосы и плечи. Услышав Эрика, не оборачиваясь к нему, он произнёс управляющим голосом:

– Эрик, нужен стопроцентный контроль над ней, – в ту же секунду он обернулся и подошёл ближе к нему. – Всё будет оплачено и смотри мне, чтобы больше такого не было, – пригрозил доктор.

– Какого? – нагло спросил Эрик.

Корнер неожиданно взял его за воротник и прижал с силой к стене.

– Если ещё раз недоглядите пулевое ранение, отвечать будите своей головой! Ясно? – Дэвид сильнее прижал его и в ту же секунду отпустил, отойдя на пару шагов назад.

– Ясно… – ответил Эрик, недовольно поправляя свой воротник. – Только вот что, Корнер, мы осматривали девчонку не один раз, и на её теле не было этого ранения! – грубым тоном оправдывался он.

– Ты хочешь сказать, что её подстрелили в операционной?! – вскрикнул Дэвид, взмахнув руками.

– Я всё понял, – ответил Эрик и хлопнул дверью, выйдя прочь.

Разгневанный Дэвид подошел ближе к Дженни, наклонился к её лицу, подозрительным взглядом осмотрел её и вышел из палаты, прикрыв за собой дверь.

Спустя время Эни и Джон Уорены, оплатив всё лечение, почти каждый день приходили к дочери, но изменений никаких не было: девушка лежала неподвижно. Сначала казалось, что она спит, но с каждым приходом родители понимали, но не хотели принять тот факт, что, скорее всего, доктор Корнер прав в том, что Дженни не разбудить, и это ещё больше терзало их. Они словно на перепутье двух дорог: бороться за её жизнь до последнего или отпустить.