Только сияй - Елена Филон Страница 5

Этот засранец… Шейн. В одном он точно был прав – я живу музыкой. Она – весь мой мир. Единственное совершенное из всего, что меня окружает. Чтобы почувствовать себя счастливой хоть на какое-то время, мне всего лишь достаточно взять в руки гитару и пробежаться пальцами по струнам. И весь мир меняет краски! Становится ярче и насыщенней! Даже запахи ощущаются по-другому, когда музыка наполняет собой каждую клеточку кожи, каждую частичку души.

Шейн… он точно знает это чувство… Знает, каково это – дышать не кислородом, а звуками музыки. Мы ощущаем её так похоже.

Любые предметы для него – ничего не значащие вещи, а музыка для него живая. Поразительно… Настолько странно и непохоже, что с трудом верится. Это как юг и север, как небо и земля, как лёд и… пламя. Как Шейн в обычной жизни и Шейн на сцене. Два разных человека. Две разных мелодии.

Я точно это знаю. Он не врал мне. Только не в ту ночь. Чувствую – тогда Шейн был искренен со мной. Возможно, я даже стала первой, кому он сказал нечто подобное, раз даже самому себе было сложно признаться. А я… я поступила так, как подсказывало мне сердце. Сказать, что не жалею, – значит, соврать. Возможно, жалею. Возможно, надо было дать себе время, для того чтобы понять, утихнет ли эта страсть раз и навсегда или же перерастёт в нечто большее… Возможно… Возможно…

Но я живу сегодняшним днём, а в нём нет места для сожалений.

Но полно места для воспоминаний.

Из-за того, что я улетела, вот уже четыре месяца барахтаюсь в подвешенном состоянии. Вру Грейс и Николь, что мне всё равно. Стараюсь не думать ни о Шейне, ни о Калебе. Стараюсь выбросить из головы все ощущения, что дарило мне их присутствие. Но я не могу забыть об этом так просто. Всего за четыре месяца.

Пока не могу.

Каждый раз, когда играю на площади… Каждый раз, когда держу в руках Гибсона… думаю о нём.

О карих глазах, которые могут быть удивительно нежными… И каждый раз зарекаюсь об этом не думать.

И опять думаю.

Можно вполне официально заявлять, что Тейт Миллер спятила.

Толпа вокруг меня становилась гуще. И вроде как все относятся к поколению постарше моего.

Игра на площади – это ещё и риск с некоторых пор. Довольно часто здесь появляются девочки-школьницы со своими никому не нужными вопросами вроде: «Это ты? Правда ты? Тейт Миллер? Девушка Шейна? Но что с твоим цветом волос?»

Долго приходится убеждать их, что никакого отношения к Тейт Миллер я не имею, что вообще живу под мостом и кипячу воду над горящим мусорным баком. Удивительно, но на вопрос, могу ли я сегодня переночевать дома у кого-нибудь из них, так как на улице холодно, девочки, с пунцовыми щеками просят прощения и спешат убраться восвояси.

Сегодня контингент слушателей преимущественно взрослый.

Исполнила пару песен по стандартному списку. Свои песни не исполняю – чтобы привлечь аудиторию, нужны известные композиции.

Начала с Paramore «Monster». Затем исполнила всеми любимую песню The Cranberries «What if God smoked cannabis» – публике очень нравится песня про Бога с козлиной бородкой и косячком марихуаны.

Следующей песней стала незапланированная композиция. Не знаю почему, какие звёзды на небе вдруг поменялись местами, но захотелось исполнить именно её. В последнее время я часто её слушаю, быть может, поэтому пальцы сами заиграли мелодию Guano Apes «Close to the Sun».

Я закрыла глаза, как это делает Шейн на концертах, и позволила голосу лететь: