Проданная замуж - Хамфри Прайс Страница 5

Тетушка Пегги нашла меня в игровой комнате и отвела в спальню, чтобы поговорить. Она села рядом со мной на кровать и взяла в обе руки мои руки. Ее интонации были необычными, голос дрожал, но я не знала почему.

— Ты поедешь домой, — снова заговорила она.

— Домой? Но я же и так дома.

Тетушка Пегги улыбнулась.

— Нет, я имею в виду дом твоей семьи. Ты поедешь домой и будешь жить вместе со своей семьей.

— С моей семьей? — Я не понимала, о чем она говорит.

— Да. У тебя три брата и еще одна сестра кроме Мены.

Я молча уставилась на тетушку. Целая семья! Но я уеду отсюда — что это может значить? Я быстро заморгала, глаза мои наполнились слезами.

— А Мена там будет? — спросила я.

Она кивнула.

— А мы все будем приходить сюда? Вы будете меня там навещать?

Тетушка Пегги усмехнулась.

— Нет, глупенькая. Ты навсегда уедешь домой. Я должна остаться здесь, с Амандой и остальными детьми.

Я не понимала, что значит «навсегда», однако новость, что у меня есть семья и что скоро мы будем жить вместе, была самой волнующей в моей жизни. Я вспомнила, как другая девочка из детского дома, старше меня, вернулась в семью и как она была этому рада. В течение нескольких следующих дней я представляла, будто я и есть та девочка и что я счастлива, как и она, и в то же время строила планы, представляя, что я буду делать вместе с братьями, сестрами и родителями.

По ночам я лежала в постели и рассказывала Аманде, в какие игры мы будем играть.

— Надеюсь, твои братья не такие, как те мальчики из соседней комнаты, — сказала Аманда.

Нет, отвечала я, мы будем дружной семьей и будем жить счастливо, как во всех книжках, что я читала. И на всех воображаемых картинках мы играли и жили в большом красивом доме, достаточно просторном для всех моих братьев и сестер, но там же неизменно была Аманда, потому что лучшая подруга обязательно будет меня навещать.

— А я буду приходить к тебе сюда и гостить некоторое время, — говорила я, — так что тебе придется следить за моей кроваткой.

Ко дню отъезда я сложила в чемодан свою одежду и была полностью готова. Я искупалась и надела свое самое красивое платье, чтобы выглядеть получше. Тетушка Пегги уделила особое внимание моей прическе, а потом я спустилась по лестнице и стала ждать.

Казалось, прошла целая вечность, но вот к крыльцу подъехала машина и из нее вышла мама. С ней был кто-то взрослый, кого я не знала; он был за рулем. Мама немножко поговорила с тетушкой Пегги, потом протянула мне руку и произнесла что-то на языке, которого я не понимала. Но я взяла ее за руку и позволила увести себя к машине.

Незнакомый взрослый вышел из машины и поставил мой чемодан в багажник. Он был худым, волосы доходили ему до плеч, а еще у него были густые закрученные усы.

— Я Манц, — обратился он ко мне. — Я твой брат. Буду вести машину.

Мой брат казался таким взрослым — и я не могла себе представить, как с ним можно играть. Я смущенно пробормотала:

— Доброе утро, — как меня учили.

То, что еще вчера вечером казалось захватывающим, постепенно начало вызывать у меня недоумение и даже немного пугать. Я вдруг почувствовала себя очень маленькой, а в следующую секунду услышала за спиной голос:

— До свидания, Сэм.

Тетушка Пегги стояла у парадного входа, а рядом с ней Аманда.

Я выдернула руку из маминой руки и побежала к ним. Я запуталась. Мне следовало бы радоваться, а у меня вместо этого комок застрял в горле и на глаза навернулись слезы. Я была рада, что уезжаю к своей семье, но до этого момента не осознавала, как грустно будет покидать Аманду и детский дом. Я протянула руки, чтобы обнять тетушку Пегги, и услышала ее голос:

— Я хочу, чтобы ты была хорошей девочкой.

Я шепнула в ответ:

— Я буду, обещаю, — не зная, чего мне будет стоить это обещание.

Потом я обняла Аманду; она тоже плакала.

— Не плачь, — сказала я. — Я буду тебя навещать.

Потом мужчина, который поставил мой чемодан в багажник, раздраженно и отрывисто сказал:

— Пойдем, нам пора ехать.

Мать взяла меня за плечи и оттащила от Аманды. Бросив печальный взгляд через плечо, я пошла за мамой к машине.

Мужчина открыл заднюю дверь с пассажирской стороны и нетерпеливо махнул рукой, чтобы я садилась. Я колебалась, но, сделав глубокий вдох, забралась в машину. На сиденье я стала на колени и посмотрела в окно на тетушку Пегги и Аманду, которые изо всех сил стали махать мне, когда машина тронулась. Мы повернули за угол, и они скрылись из виду, но я все еще смотрела назад и махала рукой.

3

Мама и брат Манц забрали меня домой, в Уолсолл. Мне никогда еще не приходилось уезжать так далеко от детского дома без кого-нибудь из знакомых взрослых, но я не переживала, потому что передо мной сидела мать.

Дорога заняла некоторое время. Мама и Манц не разговаривали со мной по пути к дому, но общались между собой на своем языке. Я слишком неловко себя чувствовала, чтобы задавать вопросы, поэтому молча смотрела в окно. Иногда я тихонько напевала себе под нос. Покинуть детский дом было для меня таким шоком — да, я знала, что это произойдет, но, конечно, не могла представить, какие это вызовет чувства, — что я радовалась возможности спокойно посидеть, пока со мной не заговорят; казалось, на меня и так свалилось слишком много всего.

Мы замедляли ход по мере того, как машин на дороге становилось все больше.

— Почти на месте, — не оглядываясь, бросил с переднего сиденья Манц.

Дома вдоль дороги изменились, люди изменились. Все вокруг казалось меньше, не таким аккуратным, хотя и более ярким. На самом деле всего, кроме травы и деревьев, стало больше. Магазинчики выплескивались на тротуар, и люди проталкивались через толпу, чтобы пробраться к ним. Под ногами у взрослых крутились дети; я прижалась лицом к оконному стеклу — возможно, все они будут моими друзьями.

Машина остановилась у порога самого маленького, самого неопрятного дома. Сад был неухоженным и зарос сорняками; я не могла заглянуть внутрь дома, потому что все окна закрывали занавески. Я почувствовала легкий укол разочарования, хотя понимала, что не должна бы. Я вышла из машины и посмотрела на дом. Парадная дверь была насыщенного зеленого цвета, причем краска кое-где отвалилась, обнажив древесину. Мать пошла по тропинке через сад, а Манц достал из машины мой чемодан. Я пошла следом. У двери, безмолвная, словно привидение, стояла Мена, одетая в одно из своих платьев и мешковатые штаны. Сестра казалась худее, чем я ее помнила, и, хотя по ее улыбке понятно было, что она рада меня видеть, она не побежала навстречу, чтобы поприветствовать меня в новом доме. Это еще не мой дом, пока нет. Но мне так хотелось, чтобы он стал им, и от волнения я протянула к матери руку.