Молли и кошачье кафе - Мелисса Дэйли Страница 5

Ожил мотор, и я почувствовала, как машина тронулась, увозя меня прочь от нашего с Марджери дома. Чтобы окончательно не расклеиться, я решила осмотреться и не обращать внимания на то, что живот уже стало подводить от голода. Я попыталась развернуться в переноске, чтобы найти удобное положение и выглянуть в заднее стекло. Но уже смеркалось, и мне были видны лишь фонари, мелькающие за окном. Убедившись, что ничего не выйдет, я легла на пол, аккуратно подобрала под себя лапки и попыталась уснуть под мерный рокот мотора.

Должно быть, я и в самом деле задремала. Разбудил меня назойливый трезвон – оказалось, это звонил мобильник Дэвида. Он досадливо чертыхнулся.

– Пэт, я за рулем. Обожди, переключу на громкую связь.

Теперь мне был слышен писклявый женский голосок на линии. Я несколько раз видела жену Дэвида, когда они с детьми приходили к нам в гости по воскресеньям. Пэт казалась мне на удивление симпатичной, хотя и порядком измотанной своими двумя совершенно неуправляемыми детьми и мужем, находящимся постоянно «на нервах».

– Как мама себя чувствует? – спросил Дэвид.

– Ничего, неплохо. Мы распаковали вещи, и сейчас она пьет чай в гостиной пансиона. Но ты же знаешь, как она порой на чем-нибудь зацикливается. Вот сейчас она без конца спрашивает про свою кошку, хочет знать, когда ты, наконец, ее привезешь.

У меня от радости чуть не выскочило сердце. Неужели весь этот ужас скоро закончится, и к нашему общему восторгу, мы с Марджери воссоединимся в ее новом доме?

Дэвид досадливо пощелкал языком.

– Бога ради, Пэт, сколько можно об одном и том же? Я миллион раз объяснял ей, что там запрещено держать животных. Она это знает.

– Я все понимаю, Дэвид, – примирительно ответила Пэт. – Я тоже ей об этом напоминала. Она соглашается, кивает, но кто ее знает, что она понимает на самом деле.

Помолчав немного, она добавила:

– Я поставила фото кошки на столике у кровати, рядом с портретом твоего отца. Но не знаю, не станет ли ей от этого только хуже.

Мое сердце обливалось кровью. Не от жалости к себе, и не от страшной новости, что нам с Марджери не быть вместе. Я переживала за свою хозяйку. Представляла ее в незнакомой обстановке, испуганную, потерянную, – когда ей не просто надо, а совершенно необходимо, чтобы я была рядом, – до чего же это было ужасно!

Дэвид простонал.

– Может, и станет – почем я знаю? Очень надеюсь, что все как-нибудь утрясется и она забудет про это мерзкое животное. Не знаю, Пэт. Мало мне было всей этой нервотрепки с переездом матери, так теперь я еще должен пристраивать эту поганую кошку!

Я сердито ощетинилась на эти слова.

– Я сейчас еду к Робу, оставлю ее там. Пообещал проставиться пивом, если он ее заберет, – добавил Дэвид, и я навострила уши. Я никогда не слышала ни о каком Робе, но, судя по всему, это был мой новый хозяин.

Дэвид закончил разговор, и наше путешествие продолжилось в тишине. Я пыталась определить, далеко ли мы отъехали от дома. На улице уже совсем стемнело, и, судя по тому, как подвело мне живот, время ужина давно прошло. Я подала было голос, но в ответ услышала только отрывистое: «Заткнись, дрянь!» – и замолчала.

Наконец, машина замедлила ход и остановилась. Я забилась в дальний угол переноски и съежилась там, стараясь сделаться как можно меньше и незаметнее. Я, конечно, понимала, насколько глупой и бесполезной была эта попытка, но инстинкт самосохранения был сильнее.

Дэвид вышел из машины, громко хлопнув дверцей. Вжавшись носом в угол клетки, я ловила звуки снаружи. Скрип – открылись ворота, хруст щебенки под ногами Дэвида на подъездной дорожке, два удара дверного молотка. Вся моя шерсть встала дыбом, когда в ответ послышался собачий лай.

Стараясь унять бешеный стук сердца, я сосредоточилась, пытаясь различить, сколько голосов там раздается. Кажется, не меньше трех: один басовитый и солидный, два других потоньше и повизгливее. Но обдумать, каким собакам могут принадлежать подобные голоса, я не успела – багажник открыли. Кто-то подхватил переноску за ручку и так резко выдернул из машины, что, потеряв опору, я покатилась по покосившемуся полу и въехала задом в дверцу. Я взяла себя в лапы и поспешила развернуться, чтобы встретиться лицом к лицу с новым витком судьбы.

Когда меня несли по дорожке к дому, я услышала голос Дэвида:

– Привет, дружище. Прямо слов нет, ты так меня выручил.

Меня внесли в прихожую и поставили на коврик. И тут кругом запрыгали собаки – они были везде, со всех сторон. Пластиковая переноска обеспечивала хоть какую-то защиту, но я видела, как к дверце прижимаются носы и слюнявые пасти, а вокруг мелькают лапы, бесчисленные лапы – им не терпелось добраться до меня. Ощетинившись и выгнув спину, я зашипела и приготовилась к бою, давая понять мучителям, что от меня лучше держаться подальше.

– Придется ей привыкнуть к собачкам, – произнес мужчина, вероятно, Роб, извиняющимся тоном. Я горестно подумала, что это сказано слишком мягко. – У нас уже была кошка, так что, думаю, эту они не обидят, – продолжил он с надеждой, но, как мне показалось, не слишком уверенно. – Правда, Нэнси пропала сразу после того, как я принес Стэна. Зашипела на него, вскочила на холодильник, а потом как в воздухе растаяла, да так и не вернулась. Ветеринар меня за это очень ругал, – добавил он со вздохом, будто сетуя, что его несправедливо обвинили в исчезновении кошки.

Каждая шерстинка на мне топорщилась дыбом, и стыдно признаться, но в ту минуту я напрочь забыла о Марджери. Все, о чем я могла думать, так это о том, что сейчас я останусь под одной крышей с тремя собаками. Собаками, на совести которых уже числится одна пропавшая кошка.