Страсти по Митрофану - Наталия Терентьева Страница 5

На счастье прозвенел звонок, и Наталья Петровна решительно сказала:

– Вон все из класса, мне к завучу нужно срочно, кабинет закрываю. Давай-давай, Дудукин, двигай ногами. Даром что выросли вон длинные какие…

– И накачанные, Наталь Петровна! Хотите, прыгну с места к вам на стол?

– Уйди вон, Дудукин!

– А кол уберете?

– Уберу, уйди только! – засмеялась математичка. – Вот народ, а… Новые взрослые они… Штаны научитесь застегивать сначала! Взрослые…

Эля побыстрее вышла из класса. Митя – в соседнем кабинете, сейчас тоже должен выйти.

– Погодь-ка! – Дуда в два прыжка догнал Элю, пихнув по дороге Костю. – Пошел вон отсюда, теперь во-он туда… Эль, Эль, так как насчет кинца?

– Никак. – Эля стукнула его сумкой, и в это время как раз из соседнего класса вышел Митя.

Увидев крутящегося вокруг нее Дудукина, он вопросительно посмотрел на Элю и, не поздоровавшись, быстро спустился по лестнице на второй этаж. Соня внимательно наблюдала всю эту сцену и лишь усмехнулась. К Эле снова подошел Костя. Дудукин хотел с ним связаться, но увидел на другом конце коридора Киселева, заорал что есть силы: «Кисе-е-ель!» – и помчался к нему, расталкивая других учеников.

– У тебя ничего нет поесть? – спросил Костя, улыбаясь и покачиваясь из стороны в сторону.

– А у тебя? – Эля холодно посмотрела на товарища. – Ты голоден?

– Нет… просто…

– Просто он не знает, что у тебя спросить! – засмеялась Софья. – Я же говорю – то один, то другой, то третий.

– А ты не завидуй! – К ним подошла еще одна девочка, Таня, проспавшая первый урок, крепкая, среднего роста, в короткой юбке и длинной вязаной кофте, небрежно накинутой на блузку. – Я вот – свободная одинокая женщина и никому не завидую! Даже Эльке, хотя она со счета сбилась, сколько у нее парней. Вот у меня нет парня, и я не завидую!

– Оно и видно! – засмеялась Софья. – Что тебе не завидно!

– Да у меня тоже… – попробовала было поспорить Эля, но, увидев снова поднимающегося по лестнице Митю, замолчала и отошла в сторону.

Митя прошел мимо нее, нарочито отвернувшись. Эля быстро достала телефон и написала:

Ты сердишься на меня?

Она увидела, как мальчик достал телефон, прочитал ее сообщение, начал что-то писать в ответ, но передумал и сунул телефон в карман. Софья, наблюдавшая за ними, подошла к Эле:

– Ревнует, да? Это очень хорошо…

– Ты ничего не понимаешь, – покачала головой Эля. – Все не так.

– Расскажи, может, я и пойму…

Эля посмотрела на подружку. Рассказать? Софья все выслушает, будет кивать, сочувствовать, а потом как-то само собой окажется, что это знают все. С преувеличениями и неожиданными трактовками. Очень хочется рассказать, очень хочется поделиться. Но с кем? С Таней – было бы естественнее всего, они дружат с четырех лет. И Таня почти умеет держать секреты. До тех пор, пока ее не укусит муха и Таня на ровном месте не поссорится со всем миром, включая Элю, и вот тогда уже она выскажет все, что знает. Самое тайное, самое сокровенное. Она и свое может сгоряча рассказать, а уж чужое… Так уже бывало не раз. Поэтому с ней тоже делиться ничем нельзя. А как бы хотелось кому-то рассказать обо всех своих сомнениях и противоречиях.

Костя снова подошел и так и стоял рядом, молча, смотря что-то в своем телефоне. Увидев, что Эля на него взглянула, он сказал:

– Дура!

– Сам дурак, – ответила Эля.

– Яблоки есть?

– Есть, но не дам.

– А курабье?

– Нет.

– А булочки с изюмом?

– Для тебя – нет.

– Значит, есть, – обрадовался Костя. – Дашь?

– Посмотрим. – Эля похлопала его по руке и в этот момент увидела Митю, бредущего по коридору в их сторону, совершенно не обращающего внимания на то, что происходит вокруг него. Митя смотрел только на нее. И опять рядом с ней мальчик, теперь уже другой, Костя. – Фу ты черт! – засмеялась Эля.

Увидев, что она еще и смеется, Митя резко развернулся и пошел в другую сторону.

– Булочку дашь? – Костя ненароком привалился к Эле.

– Да уйди ты ради бога! – толкнула она мальчика, тот покачнулся и не удержался на ногах, чуть не упал.

– Слушай, ты волейболом занимаешься, а такой слабый! – усмехнулась Софья.

– Я не слабый, я просто голодный…

– Он всегда голодный! – вмешалась Таня. – Элька, что сегодня принесла?

– Да ничего я не принесла, отстаньте! – Эля отмахнулась от товарищей. – Что вы, дома не поели, что ли!

– Капиталисты должны делиться своим богатством! – рассудительно сказала Софья. – У вас слишком много булок. Вам надо их раздать бедным.

Дети стали смеяться, Эля тоже – а как иначе? Отойти в сторону, обидеться? И быть одной? Ее друзья не такие плохие, бывает гораздо хуже. Никто из них не пьет, не курит, в подворотне после уроков не стоят, Таня собирается быть художником, Софья – психологом, Костя – дипломатом. И наверняка будут, все хорошо учатся, у всех нормальные семьи, не бедные, не богатые – нормальные.

– На третьей перемене поедим, ладно? – примирительно сказала Эля. Она слышала сигнал сообщения, но решила отойти в сторону, прочитать, чтобы не полезли Таня с Софьей.

Я принес тебе диск Скрябина. Если хочешь, сама меня найди. :-(

Эля вздохнула. Наверно, мальчики тоже могут капризничать и обижаться. Только потом они станут мудрыми, великодушными, сильными и щедрыми, а пока они маленькие и слабые, и при этом очень хотят казаться сильными и взрослыми.

Хорошо, Митя, найду.

Эля подождала ответа. Нет, конечно, он не ответит. Она решила не откладывать до следующей перемены, иначе весь урок ни он, ни она нормально учиться не будут.

Митя стоял у кабинета истории и разговаривал с двумя невысокими девочками. Ох, Эля слишком хорошо знала этих девочек, их знала вся школа. В каждом классе есть такие девочки, начиная с седьмого. Их видно издалека. Непонятно как, а видно. Они могут быть не накрашены, даже вполне скромно, никак одеты, а видно. То ли по взгляду, то ли по походке, то ли потому, что они редко ходят одни, обычно вместе с группой мальчиков.

Сейчас одна из девочек взяла ненароком Митю за локоть и поглаживала, поглаживала, что-то говоря, вторая смеялась и прислонялась к нему то боком, то ногой. А Митя разглагольствовал, как будто и не замечая, что девочки вовсе его не слушают, а только делают вид. До Эли донеслись обрывки фраз. Гиппиус… Мережковский… Он, что, издевается? Он рассказывает Тосе и Посе – так прозвали девчонок, одна из них Настя, другая Полина – о поэзии Серебряного века? Он бы еще им о Микеланджело рассказал или о Ростроповиче! Он ведь сейчас как раз о нем читает…