Краткая история цинизма - Александр Невзоров Страница 5

На заседания правительства дядюшку приносят в шкафу.

Шкаф банальный, двустворчатый, с обшарпанной полировкой и гнутым ключиком. Но, учитывая высокостатусность шкафа и его участие в важнейших государственных мероприятиях, створки, конечно же, украшены двоеглавыми орлами, сам шкаф укомплектован правительственной связью и графином.

Уже третье поколение живущих в этом шкафу министров требует установить там писсуар, но есть опасение, что данная новация значительно утяжелит шкаф и не позволит доставлять его на экстренные совещания с необходимой скоростью, посему вопрос решается с помощью обычных подгузников. ФСОшники, таскающие этот чертов шкаф по этажам Дома Правительства, уже прокляли, конечно, все на свете, но никаких других способов перемещать в пространстве образовательного министра, как вы сами понимаете, не существует.

И дело совсем не только в том, что дядюшка Фурс, как и несколько поколений образованческих министров до него, — это некий «скелет в шкафу» российского правительства, просто выпущенный на свободу, он становится по-настоящему опасен для страны. А без главного образователя правительство было бы несколько некомплектно, поэтому много лет назад был найден этот компромисс. Министр образования есть, но он живет в шкафу, и дверцы шкафа открываются очень редко.

На заседаниях правительства согласие или несогласие по разным вопросам министр выражает стуком, громкими стопами, но чаще — ритмичными подпрыгиваниями внутри, которые, зримо пошатывая шкаф, дают возможность остальным членам кабинета ознакомиться с мнением дядюшки Фурса.

Ключик от шкафа с главным образователем привязан к ручке т. н. «ядерного чемоданчика» и охраняется очень тщательно.

По сути, и т. н. «чемоданчик» — это не более чем предлог для вооруженного конвоя, стерегущего ключик. (Впрочем, данный факт является гостайной в чистом виде, и обсуждение его здесь неуместно.)

Однако не так давно случился пренеприятнейший казус. Министр прогрыз заднюю фанерную стенку, докричался до своих замов и, пока кремлевские умельцы задраивали дыру, все-таки успел установить т. н. «ЕГЭ».

Естественно, причиной введения ЕГЭ было желание хоть как-то наконец нормализовать ситуацию со взятками в сфере образования, т. е. «воспрепятствовать возможности получения ощутимых денежных вознаграждении низшим звеном образованцев и перенаправить основную массу взяточного потока прямо в министерство». Надо признать, что расчет очень грамотный и конструктивный. Инициатива здравая и нужная, экономически выверенная.

Действительно, слишком много народных средств теряется по пути к нужным карманам, оседая в карманишках очкастых «географов», неряшливо крашеных «физичек» и прочих сельских педагогов, которые и толком-то распорядиться полученным не умеют, покупая на эти «тихие копейки» китайские пеленки или, не дай бог, белорусский сыр, вместо того чтобы поддержать отечественного производителя коттеджей, как это делают грамотные получатели в министерстве. Так или иначе, ЕГЭ был введен.

Шойгу с брандспойтами и тяжелой техникой уже выдвинулся к зданиям образованцев, чтобы переломить ход бедствия, но и он оказался бессилен перед «ЕГЭ», несмотря на всю мощь своего хваленого министерства. Дядюшка Фурс, надежно скрытый от брандспойдистов, так ловко прыгал в своем шкафу, кодируя команды замам, что бредовые приказы успели разнестись по России и были срочно занормативированы, несмотря на сопротивление «низшего звена образованцев».

Российское образование, наконец, было добито. Последние жалкие и ничтожные «удобства» для жертв образования были аннулированы. Украшенное кляксами знамя с ликом дядюшки Фурса вознеслось над развалинами всякого смысла и было там намертво установлено.

Эта ЕГЭшная история сильно напоминает то, как проектировалась и вводилась в эксплуатацию знаменитая верхняя полка в «жестких общих» (ЖО) и плацкартных вагонах.

Профессионалы-испытатели в присутствии авторитетной комиссии вагоностроителей и инженеров, кряхтя, взбирались на проектный экземпляр, кое-как размещали там месиво из своих конечностей, ягодиц, затылка и кепки и задушенно комментировали ситуацию, подмечая недоработки конструкции, сообщая о том, что кое-где еще сохраняется некоторое удобство, что еще «есть возможность двинуть локтем», что «голова не окончательно зажата меж потолком и полкой» и т. д. (Любая, даже малейшая, возможность хоть как-то влезть и разместиться выжигалась каленым железом.)

Инженера кивали и вносили поправки, ликвидирующие последние возможности дыхания и движения пассажира.

После этого ситуация повторялась, выискивались самые последние недоработки, что нередко приводило к гибели испытателей.

Для внесения окончательных поправок была приглашена даже сама Ада Викторовна Мурис, заслуженный койко-испытатель РФ, эксперт, без заключения которой никогда не шло в массовое производство ни одно лежательное приспособление в стране.

Бедняжка тогда погибла, подавившись собственным коленом, но именно этот трагический случай эталонировал окончательный вариант конструкции верхней полки и дал начало массовому оснащению вагонов «ЖО» и плацкартных именно этим типом.

Вероятно, помимо экономической составляющей «плана ЕГЭ», примерно те же чувства владели и образованщиками, которые кошмарную и нелепую систему образования все-таки сумели сделать еще страшнее тупее и неудобнее.

После этого страшного случая шкаф дядюшки Фурса на заседаниях правительства более никогда уже не открывают, задняя стенка шкафа укреплена стальными листами, а ключ сброшен в жерло действующего камчатского вулкана.

Публикуется по: Однако. № 6, 19.10.2009