Фиалка Пратера - Кристофер Ишервуд Страница 5

Двери молодой человек за собой не закрыл. Я услышал, как где-то совсем рядом, буквально за ближайшим косяком, он сказал, судя по всему, в телефонную трубку: «Этот джентльмен, он уже здесь, сэр». И тут же, из-за двери с противоположной стороны гостиной, ему ответил голос мистера Норриса, причем слышимость была даже более отчетливой, чем в первом случае: «В самом деле? Благодарю вас».

Меня разбирал смех. Эта маленькая комедия была настолько нелепой и неуместной, что за ней мерещилось нечто едва ли не зловещее. Секундой позже в комнату вошел сам мистер Норрис, нервически потирая наманикюренные ручки:

— Ах, дорогой мой мальчик, какая честь! Я несказанно рад приветствовать вас под сенью моей скромной обители.

«А выглядит-то он так себе», — подумал я. Сегодня у него в лице не было давешнего розоватого отлива, а под глазами залегли круги. Он на секунду присел в кресло, но тут же вскочил, как будто не мог остановиться на одной какой-то позе. Парик у него, судя по всему, тоже был другой, поскольку у этого крепления были видны ясно, как божий день.

— Вы, наверное, хотели бы взглянуть на квартиру? — спросил он, нервически дотронувшись до висков кончиками пальцев.

— Да, конечно, — я удивленно улыбнулся в ответ, ибо на повестке дня у мистера Норриса явно было что-то более спешное и значимое, чем мой визит. Он суетливо подхватил меня под локоть и повлек за собой к двери в противоположной стене, из-за которой сам же появился не далее чем минуту назад.

— Да-да, сперва сюда.

Но мы едва успели сделать несколько шагов, как из прихожей послышались громкие голоса.

— Нет, нельзя. Никак невозможно, — донесся голос молодого человека, который впустил меня в квартиру. И незнакомый, громкий и сердитый голос ответил:

— Врешь, мерзавец! А я тебе говорю, что он здесь!

Мистер Норрис остановился, как подстреленный.

— О господи! — одними губами прошелестел он — о господи!

В тревоге и замешательстве он застыл посреди комнаты, так, будто отчаянно пытался решить для себя, в какую сторону ему бежать. Его ладошка у меня на локте сжалась сильнее — он не то искал поддержки, не то просил меня его не выдавать.

— Мистер Норрис не вернется до позднего вечера, — в голосе у молодого человека звякнул металл, извиняющихся ноток не стало совершенно. — И ждать его вам не имеет никакого смысла.

Судя по всему, он стоял теперь несколько ближе может быть, прямо за дверью гостиной, загораживая проход. В следующий миг дверь гостиной тихо притворили снаружи, и в замочной скважине щелкнул ключ. Нас заперли.

— Он там, в комнате! — во весь голос и с явной угрозой выкрикнул незнакомец. Послышалась какая-то возня, а затем звук тяжкого удара, как если бы молодого человека с силой швырнули о дверь. Этот последний звук вывел мистера Норриса из ступора. Одним-единственным, на удивление проворным движением он утянул меня за собой в смежную комнату. Там мы и остановились, прямо за дверью, в любой миг готовые к дальнейшему отступлению. Дыхание у него стало тяжелым и прерывистым.

Тем временем незнакомец тряс дверь в гостиную так, словно пытался сорвать ее с петель.

— Ах ты, чертов мошенник! — жутким голосом орал он. — Ну погоди у меня; ну я до тебя доберусь!

Все это было так необычно, что я совершенно забыл испугаться, хотя в человеке за дверью вполне можно было предположить пьяного или буйнопомешанного. Я вопросительно взглянул на мистера Норриса, и тот шепотом поспешил меня успокоить:

— Мне кажется, он сейчас уйдет.

Более всего меня поразило то обстоятельство, что, хотя он и был откровенно напуган, сама эта сцена его ничуть не удивила. Он ответил мне так, словно речь шла о каком-нибудь не слишком приятном, но в то же время вполне заурядном явлении природы — к примеру, о грозе со шквалом. В глазах у него было неспокойное выражение человека, которому есть чего опасаться и который поэтому всегда начеку. Рука его лежала на дверной ручке, готовая захлопнуть дверь при малейшем намеке на реальную угрозу.

Однако мистер Норрис все-таки не ошибся. Незнакомец вскоре устал ломиться в дверь гостиной. Отпустив финальный залп чисто берлинских ругательств, голос удалился. Секундой позже мы услышали, как с оглушительным грохотом захлопнулась входная дверь.

Мистер Норрис облегченно перевел дух.

— Я знал, что надолго его не хватит, — удовлетворенно заметил он. Он не глядя вынул из кармана конверт и принялся им обмахиваться.

— Так это некстати, — проворчал он. — Такое впечатление, что некоторые люди не имеют представления о каких бы то ни было манерах… Мальчик мой, я вынужден самым искренним образом извиниться за этакое беспокойство. Уверяю вас, я даже и предположить не мог…

Я рассмеялся:

— Все в порядке. Было даже забавно.

Мистеру Норрису это, похоже, польстило:

— Я страшно рад, что вы не приняли это близко к сердцу. Не так уж и много найдется людей вашего возраста, свободных от этих нелепых буржуазных предрассудков. Я чувствую, у нас с вами много общего.

— Да, наверное, — ответил я, не слишком, правда, понимая, о каких конкретных предрассудках идет речь и какое они могут иметь отношение к сердитому незнакомцу за дверью.

— Поверьте моему опыту, за всю мою долгую и не лишенную разного рода событий жизнь я не встречал человека, который по своей совершенно непроходимой тупости мог бы сравниться с мелким берлинским лавочником. Заметьте, я ничего не говорю о здешних солидных фирмах. Они-то по большей части ведут себя вполне разумно — более или менее…

Его, похоже, потянуло на откровения, и разговор мог бы и впрямь получиться не лишенным интереса, если бы не щелкнул замок и на пороге гостиной не появился большеголовый молодой человек. Вид его, казалось, совершенно прервал течение мысли мистера Норриса. Манера у него тут же сделалась какой-то расплывчато-угодливой, было такое впечатление, что нас с ним застали с поличным на каком-то странном и совершенно недопустимом с точки зрения общественной морали деянии и извиниться, замять возникшую неловкость можно только путем строжайшего следования нормам этикета.

— Позвольте представить: герр Шмидт — мистер Брэдшоу. Герр Шмидт — мой секретарь и моя правая рука. Вот только в нашем случае, — мистер Норрис нервно хихикнул, — поверьте мне, правая рука прекрасно отдает себе отчет в том, что творит левая.

То и дело нервически покашливая в кулачок, он попытался перевести шутку на немецкий. Герр Шмидт, который шутки явно не понял, даже и не пытался сделать вид, что ему смешно. Однако тут же отпустил в мою сторону этакую доверительную ухмылочку, словно приглашая разделить его презрительно-покровительственное отношение к претензиям работодателя на юмор. На улыбку я не ответил. Шмидт мне был откровенно антипатичен. Он это понял; и мне понравилось, что он это понял.

— Могу я пару минут поговорить с вами наедине? — спросил он у мистера Норриса тоном, откровенно рассчитанным на то, чтобы задеть меня. Его галстук, пиджак и воротничок были безупречны. Я не смог заметить ни малейшего следа той взбучки, которую он, видимо, только что получил.