Книга узоров - Дитер Форте Страница 5
Книга узоров - Дитер Форте читать онлайн бесплатно
Жена, много моложе его, была дочерью художника Гирландайо, который происходил из семьи золотых дел мастера с Понто-Веккьо и помогал семье Фонтана советом при подборе красок для шелковых тканей. Она не только обладала художественным вкусом своего отца, но занималась также и продажей его картин. И до того преуспела в этом занятии, что и другие художники стали передавать ей свои картины для продажи. Поэтому в мастерских Фонтана царила теперь полная неразбериха: картины, офорты, книги, шелковые ткани хранились вперемешку, и большого труда стоило отгадать, чем же, собственно, занимаются в этой мастерской. Так или иначе, на продажу выставлялось все, иногда даже книги из библиотеки хозяина, что приводило к громким скандалам, ибо для него святыней были книги, тогда как жена испытывала это священное чувство скорее к картинам. Фиорентина – а именно так называли ее все вокруг, ибо мнение свое она громко и без малейшего стеснения выражала на флорентийском диалекте, – итак, Фиорентина была из тех женщин, которым палец в рот не клади. Скандалы длились иногда целыми днями. И если в таких случаях в лавку набивались не только соседи, но и ткачи, ведь производство шелка на это время прекращалось полностью и ткачи бросали свои станки, устремляясь в контору, дабы насладиться зрелищем, – то тогда под вечер все сходились у Донати, который не только держал отменную таверну на Пьяцца-Санта-Тринита, где можно было славно закусить, но был к тому же знатоком книг и коллекционером картин, поэтому здесь, на нейтральной территории, за изобильным столом, можно было прийти к примирению.
Хлеб стоял сплошной стеной, так что пройти по полю можно было с большим трудом. Желтое море простиралось до горизонта, сияя на солнце. Колосья налились силой, ведь лето было жарким, – и никакие ветры не могли пригнуть их к земле.
Урожай был столь обилен, что цены в одночасье упали и уничтожили этот урожай, как внезапно налетевшая туча с градом. Кто-то из крестьян начал скармливать только что намолоченное зерно скоту, но большая часть урожая так и осталась на корню, жнецы с серпами стояли у края поля и день за днем ждали, когда явится наконец торговец, который согласится купить хоть что-то. Зерно почернело, отсырело и медленно гнило прямо на полях, жнецы не заработали в том году ничего, не благословен оказался богатый урожай.
И вот, словно наказание Господне поразило землю, на следующий год на полях ничего не выросло, земля отказывалась вынашивать плоды, все колоски были наперечет, и, чтобы не растерять ни одного зерна, хлеб жали не косой, а серпом.
В этот год хлеба не было вовсе, голод и болезни косили одну деревню за другой, люди тихо и смиренно умирали в своих маленьких бревенчатых избах. Скотина околевала, не дождавшись сена, по ночам раздавался дикий рев голодных животных, и никто не мог их спасти. Деревни обезлюдели, все, кто мог, ушли в чужие края, поля пришли в запустение, плотины обветшали. С весенним таянием снегов пришло половодье, и вся земля погрузилась в воду. Когда солнце вновь высушило землю, на плотинах и на затянутых топким илом полях вновь появились люди.
В тот год первые из тех, кто вернулся назад, в деревню, увидели старуху, сидящую на лавке перед своей лачугой. Она сидела и смотрела впалыми глазницами на поля, щеки ее ввалились. Когда люди дотронулись до нее, старуха опрокинулась, – оказалось, что она была мертва.
Джованни Фонтана, который пережил войну и чуму, банкротство торговых домов и капризы рынка и, обладая жизнерадостным нравом, умел находить выход из любой даже самой сложной ситуации, умер от собственной придури – он любил менять возраст как ему вздумается, в зависимости от настроения. Когда ему было сорок лет, он утверждал, что ему уже шестьдесят; дожив до шестидесяти, убеждал всех, что ему сорок; а когда подобрался к восьмидесяти, давал голову на отсечение, что ему будто бы пятьдесят девять. Это привело одного из посетителей таверны Донати в такое неистовство, что он ударил старика. Джованни упал со стула, ударился обо что-то головой и от этого умер.
Он оставил четверых взрослых детей, из которых каждый выбрал свою дорогу в жизни. Старшего, Джованни, которому давно уж пора было взять управление шелковой фабрикой в свои руки, встречали во Флоренции где угодно, но только не в конторе. Он был сорвиголова, ввязывался во все споры о политике, но языком-то молол недолго и почти сразу переходил к рукоприкладству, частенько дрался он и за честь своей очередной дамы, – необузданный, курчавый забияка. Но, несмотря ни на что, его все же любили, потому что не кто-нибудь, а именно он завоевал для своего квартала палио, карминно-красный платок с золотыми кистями, отчаянно проскакав через весь город на полудиком жеребце. А такая победа сулила молодому парню во Флоренции непреходящую славу.
Паоло, средний, брат, рано увлекся живописью, которая приносила ему все новые и новые поразительные открытия, был некоторое время учеником Боттичелли, стал пробовать себя как портретист и наконец отправился в Рим, где и умер от чумы.
Франческо, повинуясь воле отца, который никогда не доверял Медичи, еще в ранней молодости поехал в Лион, где организовал филиал мастерской, и этот филиал приобретал со временем все больший вес. Младшая дочь, Леонарда, обосновалась тем временем там же. Она вышла замуж за совладельца одного флорентийского торгового дома, который вел торговлю в Лионе. Поэтому именно Франческо и Леонарде, жившим в Лионе, часто приходилось заботиться о том, чтобы мастерские Фонтана во Флоренции сохранились, ибо времена становились все мрачнее. Сакко ди Рома – разграбление Рима наемниками Карла V – нанесло удар и по флорентийским мануфактурщикам. Моровая язва, непостижимый бич Господень чума, обрушилась на Флоренцию с небывалой силой. Кто не смог укрыться в деревне, тот заперся в собственном доме. Если кому-то приходилось все-таки выходить на улицу, несчастный бежал, зажав в руке пучок целебной травы и прикрыв рот губкой. Никаких празднеств под городскими стенами больше не устраивалось, лавки и присутственные места были закрыты, на площадях хозяйничали шайки грабителей. Фиорентина отпустила восвояси всех ткачей и сама садилась за ткацкий станок, если вдруг случался заказ.
Не успела миновать чума, как у стен Флоренции явился Карл V со своим войском, чтобы навсегда покончить с этой надоевшей республикой. Макиавелли собирал отряды гражданского сопротивления, которые под зелеными знаменами и со строками Данте на устах шагали по улицам. Микеланджело, будучи прокуратором, руководил строительством оборонительных сооружений. Он распорядился снести в предместьях все церкви и монастыри, чтобы расчистить пространство для обстрела. Осада длилась почти год. Пушки императора разрушили половину Флоренции, люди ели кошек, сов и крыс, они убивали даже собственных детей, потому что их нечем было больше кормить. Восемь тысяч человек умерло, защищая республику, а когда через год защищать было уже нечего, зеленое знамя, на котором было начертано слово «свобода», опустили.
Когда Карл V совершал свое триумфальное шествие по городу, семейство Фонтана укрывалось в собственном подвале, где хранился шелк. Джанни был убит на городском валу пушечным ядром, поэтому главой семьи теперь вновь сделалась Фиорентина. Она получила кое-какие известия из Лиона. Король Франции предлагал шелковых дел мастерам из Флоренции право проживания и работу, освобождение от налогов и привилегии для новых мануфактур. Лион не знал цехового гнета, он был самым крупным местом сбыта итальянского шелка, а по тому, какими свободами и правами пользовались горожане, вполне мог конкурировать с Флоренцией. Шелк и здесь дарил ту независимость и свободу, какими обладали Лукка и Флоренция. Шелк примирял людей разных наций и вероисповеданий. Многие флорентийские ткачи уже обосновались в Лионе, поэтому не было никаких причин отказываться. Фиорентина передала Книгу Узоров внуку, к которому теперь должно было перейти дело, и, поскольку тайну шелковой ткани опять, как и прежде, под страхом смерти запрещалось вывозить за пределы страны, семейство Фонтана еще под покровом ночи оставило свои мастерские, станки, рулоны шелка, картины, книги, дом вместе с мебелью и утварью, весь скарб и всех друзей и, прихватив Книгу Узоров, несколько образцов шелковых тканей и зашитые в платье флорентийские золотые монеты, в 1536 году в одеянии паломников отправилось в Лион.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии