Момент - Дуглас Кеннеди Страница 5

Наша квартира совсем не походила на хоромы. Две узкие спальни, маленькая гостиная и еще более тесная кухонька были не приспособлены для скандалов, которые мои родители устраивали с завидной регулярностью. Прошли годы, прежде чем я начал понимать странную динамику их отношений, в основе которых была острая потребность вспыхивать по любому поводу, жить в бесконечном противоборстве и ненависти. Но в то время я знал лишь одно: мои родители, мягко говоря, недолюбливают друг друга. Так вот, в ту субботу ноября их ссора достигла апогея. Отец сказал что-то обидное. Мать обозвала его ублюдком и бросилась в спальню. За ней громко захлопнулась дверь. Я оторвался от книги. Отец мялся у порога, явно намереваясь уйти куда подальше. Он полез в карман рубашки за сигаретами и закурил. Несколько глубоких затяжек — и ему удалось совладать с приступом ярости. Вот тогда я и задал вопрос, заготовленный еще несколько дней назад:

— Можно мне сходить в библиотеку?

— Боюсь, что нет, Томми. Я ухожу в офис, надо поработать.

— Можно, я пойду один?

Я впервые просил, чтобы меня отпустили из дома одного. Отец задумался.

— Ты думаешь, что сможешь дойти сам? — спросил он.

— Всего-то четыре квартала.

— Твоей маме это не понравится.

— Я ненадолго.

— И все-таки она не одобрит.

— Пожалуйста, отец.

Он снова глубоко затянулся сигаретой. Несмотря на всю свою внешнюю агрессивность и браваду — во время войны он служил морским пехотинцем, — отец был подкаблучником и слушался мою мать — миниатюрную сварливую женщину, которая никак не могла смириться с тем, что ее завышенные ожидания оказались несбыточными.

— Обещаешь, что вернешься через час? — спросил отец.

— Обещаю.

— Не забудешь смотреть по сторонам, когда станешь переходить улицу?

— Обещаю.

— Если ты опоздаешь, у нас будут неприятности.

— Яне опоздаю, отец.

Он полез в карман и вручил мне доллар:

— На вот, возьми.

— Мне не нужны деньги. Это же библиотека.

— На обратном пути зайдешь в аптеку и купишь себе коктейль с содовой.

Этот коктейль из молока и содовой воды с шоколадным сиропом был моим любимым.

— Но он стоит всего десять центов, отец. — Даже тогда я был весьма рачительным и знал всему цену.

— Ну, купи еще комиксов или положи сдачу в свою копилку.

— Так я могу пойти?

— Да, можешь.

Я надевал пальто, когда из спальни вышла мама.

— И что это значит? — спросила она.

Я все рассказал. Она тотчас обрушилась на отца:

— Как ты посмел дать ему разрешение, не согласовав со мной?

— Ребенок уже достаточно взрослый, чтобы самостоятельно пройти пару кварталов.

— Я не разрешаю.

— Томми, беги, — сказал отец.

— Томас, ты остаешься дома, — возразила мама.

— Проваливай! — сказал мне отец.

Пока мама высказывала отцу все, что она о нем думает, я пулей вылетел за дверь и был таков.

Оказавшись на улице, я поначалу струхнул. Впервые я был один в большом городе. Ни тебе родительского присмотра, ни контролирующей руки, никаких ограничений и одергиваний. Подошел к перекрестку. Подождал, пока загорится зеленый. Несколько раз посмотрел по сторонам. И наконец перешел улицу. Не могу сказать, чтобы я испытал какое-то особое чувство гордости или свободы. Я лишь помнил о своем обещании вернуться через час. Поэтому уверенно шел вперед, соблюдая все меры предосторожности при переходе через дорогу. Дойдя до 23-й улицы, свернул налево. Отсюда до библиотеки было рукой подать. Детский отдел находился на первом этаже. Я прошелся вдоль рядов книжных полок, нашел два новых детектива из серии «Мальчишки Харди», отметился у библиотекарши и поспешил обратно тем же маршрутом. По дороге зашел в аптеку на 21-й улице. Взгромоздился на высокий табурету прилавка, открыл одну из книжек и заказал себе коктейль с содовой. Продавец взял мой доллар и выдал мне девяносто центов сдачи. Я взглянул на настенные часы — у меня в запасе было двадцать восемь минут. Сидел и смаковал коктейль. Читал книгу. И думал: какое счастье.

Домой я вернулся за пять минут до срока. Пока меня не было, отец все-таки сбежал на работу, а мать я застал на кухне за огромной пишущей машинкой «Ремингтон». Она курила «Салем» и стучала по клавишам. Ее глаза были красными от слез, но она казалась сосредоточенной и решительной.

— Как в библиотеке? — спросила она.

— Все хорошо. Можно, я снова пойду в понедельник?

— Посмотрим, — сказала она.

— Что ты печатаешь? — спросил я.

— Роман.

— Ты пишешь романы, мам? — восхищенно спросил я.

— Пытаюсь, — ответила она, не отрываясь от клавиш.

Я устроился на диване и продолжил читать «Мальчишек Харди». Через полчаса мама закончила печатать и сказала, что собирается принять ванну. Я слышал, как она вытащила из машинки лист бумаги. Когда она скрылась в ванной и включила воду, я подошел к обеденному столу. Две перевернутые страницы рукописи лежали рядом с пишущей машинкой. На первой странице были напечатаны лишь название книги и имя автора.

КОГДА УМИРАЕТ ЛЮБОВЬ

Роман Алисы Несбитт

Я взял следующую страницу. Прочел первое предложение:

Что муж меня больше не любит, мне стало понятно в тот день, когда наш восьмилетний сын сбежал из дому.

Меня остановил крик матери:

— Как ты смеешь!

Она бросилась ко мне, пылая от гнева. Выхватила из моих рук листки и залепила пощечину.

— Ты не должен никогда, никогда читать мою работу!

Я расплакался и побежал в свою комнату. Схватил с кровати подушку и сделал то, что обычно делал, когда в доме начинались скандалы: спрятался в шкафу. Рыдая в подушку, я с горечью думал о том, как одинок в этом очень сложном мире. Прошло десять, а то и пятнадцать минут. В дверь шкафа постучали.

— Я приготовила тебе шоколадное молоко, Томас.

Я молчал.

— Прости, что ударила тебя.

Я молчал.

— Томас, пожалуйста… я была не права.

Я молчал.

— Но ты же не можешь сидеть в шкафу целый день.

Я молчал.

— Томас, это уже не смешно.

Я упорно хранил молчание.

— Твой отец очень рассердится…

Наконец я подал голос:

— Мой отец поймет. Он тоже ненавидит тебя.