Дуди Дуби Ду - Андрей Остроумов Страница 5

До границы добрался без проблем. Пару раз машину проводили взглядами польские полицейские, занятые вымогательством денег у каких-то азиатов из бывших советских республик, а для польских бандитов, промышлявших в районе города Щедльце, между Варшавой и приграничным Тересполем, машина Арсения не представила интереса. Они недолго повисели на хвосте и свернули влево, в сторону города, — караулить более лакомую добычу…

С польскими полицейскими можно договориться и по сей день. Это вам не бездушные немцы, которые, объявив штраф в восемьдесят марок, в ответ на возражения нарушителя тут же объявляют сто. Замолкаешь моментально и немедленно оплачиваешь означенную в квитанцию сумму. Польская душа, хоть и не пользующаяся кириллицей в своей письменности и много веков подряд предпочитающая ежевоскресно молиться Пресвятой Деве Марии, а не православным заступникам, как ни крути, все же душа славянская. Польша — это некая буферная зона между католическим и православным миром. Душа поляка слегка коррумпирована и далеко не равнодушна к ниспосланной свыше денежной благодати, делиться которой с государственным бюджетом совсем не обязательно.

На проезжающую через населенный пункт со скоростью семьдесят километров в час машину польские полицейские не обратят никакого внимания. Если скорость километров на десять больше и за рулем сидит знакомый деревенский родственник, пригрозят кулаком. Ну а если еще выше, тогда не поздоровится никому…

Вскоре, соблюдая все правила скоростного приличия, Арсений благополучно добрался до границы. Там все было как всегда. То есть плохо и нескучно. Очередь километра на два. Вовсю орудовали молодчики польской и белорусской национальностей. Едва Арсений пристроился в хвост очереди и заглушил ревущий двигатель (заплатки совсем чуть-чуть не хватило до Тересполя), к нему тут же подбежали крепкие польские огольцы и стали предлагать более быстрое и беспроблемное пересечение государственной границы за сумму, эквивалентную ста немецким маркам.

— Спасибо, пацаны, я лучше отосплюсь, — ответил Арсений и придал водительскому сиденью максимально горизонтальное положение. Сзади пристроились еще четыре машины, и поляки побежали предлагать свои услуги их владельцам. Теперь можно было и подремать.

Сон водителя в очереди к границе непохож на обычный сон. В нем нет той упоительной двухполушарной безмятежности, свойственной млекопитающему организму. Так спят только дельфины и киты — чтобы не утонуть. Одно полушарие мозга работает, другое отдыхает, а потом наоборот. И тут, на границе, то же самое. Нечто похожее — неподвластное науке явление… сон, раздробленный на куски частым похлопыванием по багажнику или крыше автомобиля, приглашающим завести двигатель и продвинуться на несколько метров вперед. Проносящиеся мимо (почему-то обязательно на сумасшедшей скорости) машины местных жителей, неудобная поза за рулем, но без сна никак не обойтись… Это понимали все: и усталые зауральские мужики, стоящие за бампером «Опеля», разбуженные требованием продвинуться вперед, и белорусские вымогатели, исподволь вдохновляемые затаившимся в баре у шлагбаума уголовным авторитетом, и полицейские с пограничниками, за малую мзду готовые прикрыть глаза на мелкие беспорядки, — все понимали друг друга, и все делали свою работу.

От назойливых стуков в окно Арсения оберегала кинутая на приборную панель обложка белорусского паспорта — оберега, купленного по совету друга Гуни. Обложка смутно намекала на белорусское гражданство водителя и порой спасала от лишних вопросов. К гражданам других стран, в отличие от своих земляков, белорусские ухари были не так лояльны. Арсений, будучи москвичом, все же предпочитал пользоваться этим трюком с одной лишь целью — выспаться. Мало приятного, едва погрузившись в сон, дергаться на стук в окошко — это заступившая на вахту свежая смена снова пристает с вопросами, кто ты и куда путь держишь. Не то чтобы Арсений боялся за себя и за автомобиль — знающие приграничную обстановку профессиональные перегонщики, многих из которых бандиты знали в лицо, давали понять, что ничего от них братве не перепадет, поэтому весь ее бизнес и держался на первопроходцах, застращать коих неприятностями не представляло особого труда. Хотя попадались и исключения. Арсений часто видел, как неудачливые разбойники уносили ноги от крепких мужичков, готовых за свои автомобили оторвать голову кому угодно. Мужички сначала посылали вымогателей на три буквы, а если те не понимали, то гнали их до самого шлагбаума, где обиралы пряталась по ларькам, высылая вместо себя другую, более понятливую смену, которая этих бешеных водил уже обходила стороной. Чего с дураками связываться, когда клиентов с каждой минутой все больше и больше…

На других, слабонервных, вымотанных дальней дорогой непрофессионалов-одиночек угрозы действовали, и они, заплатив и получив от вымогателей «маляву», якобы гарантирующую неприкосновенность предъявителя от Бреста до самой Москвы, радостно улыбались, жали хитрым обманщикам руки и спокойно ложились спать, не ведая о том, что было бы достаточно просто твердо дать понять, что в услугах подобного рода не нуждаешься.

Первое время, когда только стали ввозиться в страну первые иномарки, криминальный элемент настойчиво требовал с водителя деньги, пытаясь застращать его всевозможными неприятностями. Затем начал оказывать мелкие услуги по ускорению пропускной процедуры. За малую мзду «помощнички» своими крепкими задами тормозили и без того медленную очередь транзитных машин, втискивали в нишу своего клиента и рысили в хвост приграничной автомобильной анаконды искать новых желающих. Изредка наведывавшиеся к стоянке перед шлагбаумом польские полицейские выпроваживали из очереди незаконно встрявших водителей, разгоняли злоумышленников, но, получив от бандитов барашка в бумажке, уезжали, давая возможность приграничному спектаклю разворачиваться по своему незамысловатому сценарию.

Позднее, когда ситуация в Польше стала приобретать первоначальные признаки стабильности, пограничникам с полицейскими добавили зарплату, и они начали переписывать очередь, чтобы исключить проникновение в нее нетерпеливых наглецов. А пока что обстановка в Тересполе имела явный отпечаток анархии.

Проснулся Арсений в 22.00 по московскому времени. Он никогда в поездках не переводил время, предпочитая в уме вычитать разницу во времени между странами. Даже на свежеприобретенной иномарке синхронизировал часы под куранты…

Очередь продвинулась метров на сорок. Арсений поблагодарил уральских мужиков, вручную передвинувших поставленный на нейтральную передачу «Опель» и, следовательно, предоставивших возможность хорошенько отоспаться на заднем сиденье. Вручив помощникам упаковку немецкого пива, Арсений пошел к шлагбауму прикупить еды в дорогу и позвонить домой.

Домашние известия не порадовали. Отец с сердечным приступом загремел в больницу, и теперь тактику прохода границы нужно было менять. Вернувшись к «Опелю», Арсений выехал из очереди и припарковался на стоянке справа, рядом со шлагбаумом. Оттуда чуть позже можно было вклиниться в очередь, подрезав какого-нибудь полусонного зазевавшегося водителя. Главное, быть понаглей. Хорошо бы еще полиции рядом не было, да и гангстеров белорусских тоже. Тогда можно проскочить без проблем.