Как ограбить швейцарский банк - Андреа Фациоли Страница 5

В этом углу Прованса в отпускную пору время иногда впадает в рассеянность. Послеобеденное солнце стоит недвижимо в небе, и перед глазами проходит одно старое лето за другим, они забираются в ставни или кружатся в пыли полутемной гостиной. И совсем нетрудно расслышать их жужжание в звуке проезжающего по улице мопеда.

Жан Сальвиати чутко внимал знакам летних времен, погребенных в прошлом. Возможно, потому, что летнего отдыха ему досталось немного. В течение года он жил в Швейцарии, а на каникулы отправлялся во Францию, к деду и бабке. Именно там он научился многим вещам, о которых можно сказать: ты осознал, что владел ими только после того, как их забыл.

– Хорошо тут, правда? – сказал Филиппо Корти.

– О да! – воскликнула его жена Анна. – Домой отсюда не хочется.

Сальвиати ограничился кивком. Было нечто в неспешных сумерках, что напоминало ему отца. Его отточенные жесты, тщательность в подготовке к делу. Когда он впервые пошел с ним грабить квартиру, дед с бабкой пару лет как умерли. Именно так, без драм, Жан Сальвиати оставил за плечами детство.

– Ну что, Жан, удалось тебе вылечить свою сосну? – спросил Филиппо.

– Скажем так, – ответил садовник, – я понял, что с ней не так.

– И что же?

– Там была… chenille, как это по-итальянски? Походный шелкопряд, думаю.

– Паразит?

– Типа того. Потом они превращаются в бабочек. Но прежде они днем сидят в своем шелковом гнезде. А каждую ночь выходят шеренгой поесть иголок на верхушке сосны.

– Да ладно!

Они сидели на балконе дома Корти, держа бокалы с красным вином. За горами, пониже, сверкал берег. Еще дальше было море. Но в это время суток его уже не различить, предметы теряли четкость очертаний.

– Потом они превращаются в бабочек, темных таких, с желтыми пятнышками, – говорил Сальвиати, куря трубку медленными затяжками. – Они еще и опасные: если их потрогать, жалят, как морские медузы.

– И сначала они едят иголки морских сосен? – спросила Анна.

– Это сосна Алеппо, но думаю, им все равно. Так или иначе, я купил дезинфицирующее средство.

– Но интересная это штука, что ночью они выходят есть, – заметил Филиппо – Точно как дикие звери.

– Или воры, – улыбнулась Анна.

Сальвиати и ухом не повел. Теперь он не чувствовал даже напряжения. В прошлом при таких словах у него внутри заработал бы сигнал тревоги. Но теперь он жил другой жизнью. Он вынул трубку изо рта и сказал:

– Ну да… как воры… днем спят, ночью идут на дело.

Корти были из кантона Тичино. Он работал преподавателем естественных наук, она – библиотекарем на полставки. Уже много лет они проводили отпуск в Провансе. Всегда снимали один и тот же дом, совсем близко от деревни, но уже на горе. Сальвиати любил ужинать у них, помимо прочего, из-за этого ощущения, что ты далеко от мира.

– Если подумать, – говорил тем временем Филиппо, вращая в руках бокал с вином, – в сущности, было бы неплохо пожить жизнью вора высшего класса. Вроде Кэри Гранта из «Поймать вора». Чудная вилла на Лазурном Берегу, красивые женщины, спортивные машины…

– Дом в Провансе у нас есть, – сказала его жена. – Только не говори мне, что тебе не хватает красивых женщин!

Филиппо улыбнулся. Он был худощав, лет сорока, с густой и вьющейся шевелюрой и такой же бородой.

– Может быть, мне не хватает ограблений. Наверно, здорово организовывать дело, подгадывать нужный момент, планировать бегство…

Сальвиати хорошо знал эту светскую игру. Вот так она и возникала обычно: летний вечер, время, которое надо чем-то заполнить, полет фантазии. Представь себе, что ты грабишь банк! И он, не говоря лишнего, включался в игру.

– Почему бы и нет? – приподнял он уголки губ. – Если хотите, можем попробовать.

– Я за! – ответил Филиппо.

– Продумаем приличное дельце, и вы сможете переехать сюда на весь год.

– Но сегодня такое уже не проходит, – возражала Анна. – В конце концов их всех ловят, даже тех, кому удается бежать с деньгами.

– Ну, не то чтобы всех, – сказал Филиппо. – Я вчера прочитал в газете историю Ронни Биггса, того, что в шестидесятые ограбил почтовый поезд и сбежал с… кажется, там было почти четыре миллиона фунтов! А тогда это была головокружительная сумма.