Болезнь, или Современные женщины - Эльфрида Елинек Страница 5

Эмили (Бенно и Кармилле). Не дайте моей униформе отпугнуть вас. Загляните мне в сердце, пожалуйста! Здесь повсюду — разложение, и в то же время все в порядке. Кроме того, что умерла женщина. Кстати, вы правы: я собираю. Я не разделяю. Я — труженица-пчела. Вы не будете возражать, если я немного поем? Вам уже все равно не поможешь. Я целый день ничего не ела. Я вижу, вы хорошенькая, но слабая. Да вы мертвы! (С любопытством заглядывает Кармилле между ног.) Куда подевалась вся ваша кровь? Она же была? Она в сосуде?

Кармилла. Да. Теперь я, к сожалению, мертва. Я умерла. Я с радостью посмотрю на то, как кто-то ест, если, конечно, мне не нужно доставлять сюда пищу. Вы тоже хорошо выглядите. Вы как будто рождены самой природой! Раньше и я такой была. Я только что пережила глупое, ненужное приключение. Какая же я мертвая.

Эмили (осматривается). Не жидкая. Слишком долго была на воздухе. Недостаточно жидкая.

Бенно (похлопывает свою жену по-отечески). Молодец! Хорошо родила! Последствия, правда, так себе. Вы еще не знаете, сестра: меня зовут Бенно Хундеркофер. Консультант по налоговым вопросам. От природы и по склонности. Я спасаю и помогаю. Кроме того, я зачинаю. Я — лев, высовывающий язык, после того как сделал свое дело.

Эмили. Я — сестра Эмили. Очень рада. Обычно я не высокомерна. Я мыслю, следовательно, я существую. Я пью, следовательно, дела у меня идут хорошо. Ваша жена обычно тоже не бывает мертвой.

Бенно. Вы видели, какие восхитительные три килограмма сорок пять граммов только что подарило мне это умершее создание, на котором еще видны следы напряжения? (Он показывает куклу-младенца.)

Эмили (Бенно). Ну, теперь вы заслужили перерыв, так ведь? Неплохо для человека, который занимается сидячей работой.

Бенно. Я немедленно распоряжусь о праздничных извещениях. Моя радость заразительна.

Эмили (смотрит на куклу). Ваше самое уязвимое место подвергнется моему нападению, господин Хундеркофер: совершенным ребенка назвать нельзя. Хотя и девочкой тоже.

Кармилла стонет, борется со своими оковами.

Бенно (Эмили). Ах, женщины! Вечные капризы. Полное отсутствие нежности и человеколюбия. Это делает нас, мужчин, одинокими. Поэтому мы обречены на самих себя. К тому же вас отличает недостаток знаний.

Эмили. Главное, что здоров. (Она начинает произвольно отбирать склянки с консервированной кровью, ставит их рядами на стол, вставляет соломинки. Как в баре.)

Кармилла (громко стонет). К счастью, на прошлой неделе я позволила себе химическую завивку. Моя прическа прочна, как колючая проволока. Пот и пыль копятся в ней месяцами. Кто-то что-то говорит, а я его совершенно не понимаю. Время от времени я обнаруживаю, что взрослые ведут себя как дети и радуюсь этому.

Эмили (возвращается к ней, проверяет ее оковы). Я смотрю, вы тоже не любите пристегиваться!

Кармилла. Я не являюсь любимым блюдом. Несмотря на это, дети пожирают меня. У меня нет времени на кино. Но зато я убираюсь и хорошо выпутываюсь. Помогите мне!

Эмили. Это моя работа. (Она освобождает Кармиллу, видно, что все больше интересуется ею. Кармилла остается лежать добровольно.) Вы — красивая женщина в красивых комнатах! В свежевыстланных выдвижных ящиках. Зачем вам понадобилось это приключение?

Кармилла. Я не виновата.

Эмили. Вы высокомерны?

Кармилла. Я не меряюсь силами со смертью. По-настоящему хоть в чем-то разобраться — на это дети не оставляют мне времени. Я бы сразу сошла с ума от счастья.

Эмили. Я, к сожалению, лесбиянка. Я отличаюсь от вас. Я не рожаю. Я тебя желаю.

Кармилла. Спасибо. Это как раз вовремя. Я нежна и не нуждаюсь в особом уходе. Меня нужно только положить в машинку. Я трудолюбива. Мои природные локоны слишком слабы, поэтому я добавляю искусственные локоны. Что еще у вас болит?

Эмили. Вопросы здесь задавать буду я. Я дипломированная медсестра. Вы мне нравитесь даже мертвой. Вы мне очень нравитесь. Др. Хайдклиф говорит, что в свободное время я могу делать, что хочу. Я все время сочиняю стихи. Я схожу с ума из-за вас! Обычно наши роженицы не лучше клиентов на сельскохозяйственной ярмарке. У них высокая покупательная способность, но они не знают, что им нужно.

Бенно все это время пытается обратить внимание Эмили на младенца. Но Эмили интересуется только Кармиллой, чью шею она нежно ощупывает.

Кармилла. Это правда, что у вас есть задолженность?

Бенно (протискивается вперед, сует куклу Эмили под нос). Посмотрите сами: он в точности соответствует австрийским нормам. Как я и просил в своем ходатайстве. Он уже в пути. Надеюсь, он будет похож на остальных. Сестра! Дайте мне, пожалуйста, средство для сохранения памяти, чтобы я мог помнить о других. Алкоголесодержащий напиток, пожалуйста. Я хочу помнить, откуда взялся этот ребенок. Он мне так нравится.

Кармилла. Главное, чтобы он нравился тебе, Бенно!

Эмили (прильнув к шее Кармиллы). Вообще-то, я писательница. У меня нет детей, нет времени, нет советчика, нет мужа. Нет ничего — и не ожидается. Я не испытываю недостатка в движении. Я бегу вслед за мясом. Я не ограничиваюсь вручением нитей герою!

Кармилла. Яд в материнском молоке свидетельствует о том, что человек превысил данное ему Богом полномочие быть царем природы. Я тоже была бы не в восторге, если бы мне пришлось питаться собой. Могу я предложить вам что-нибудь другое?

Эмили. Стоит начаться эпидемии, и я буквально расцветаю. Если бы такое существо, как я, было добрым, какие бы потоки от него исходили!

Бенно (осматривается вокруг, ищет подходящее место, потом небрежно кладет ребенка просто на пол). Для разрядки я ищу нечто высокопроцентное и долгоиграющее. Но тут кругом только кровь. Бессмысленный сок.

Эмили. Мой отец, священник и алкоголик. Но и я порой тоже алкаю. И тогда я жажду. В искусстве мне есть что сказать. Я интернациональна. Я не абстракция, но обладаю способностью одновременно появляться в нескольких местах. А потом опять исчезаю. Нужно немало потрудиться, чтобы снова сделать меня простой! У меня были две сестры. Но они, в отличие от меня, не обязаны возвращаться. Они спокойны. Беззлобны. Они — простые загадки — давно приведены к нулю. Они не вступали в подобные сделки с миром, возможность публикации их не интересовала. Ну, разве что Шарлоту. Она вышла замуж за весьма заурядного человека. Никто в этом не виноват. Я была на пустоши и в лесу. Охотницей я не была. Никого это не радовало. И как только можно сочинять такие безумные вещи! Я сама себя не понимаю. (Рассеянно потягивает кровь через соломинку.) К тому же и задолженность моя должна быть несколько иной. Во всем и каждом: безжалостная оппозиция.