Побег из лагеря смерти - Блейн Харден Страница 5

Шин, вероятно, не ошибается, предполагая, что в случае коллапса Северной Кореи ее правители, опасаясь обвинений в преступлениях против человечности, поторопятся уничтожить лагеря еще до того, как до них доберутся инспекторы и следователи.

— Чтобы враги ничего не могли узнать о нашей жизни, — как-то сказал Ким Чен Ир, — мы должны окутать ее густым и непроглядным туманом. {8}

Пытаясь получить максимально полное представление о том, чего я не имел возможности увидеть своими глазами, я почти три года посвятил изучению и освещению в прессе состояния северокорейской армии, власти, экономики, рассказывал о нехватке продуктов питания и нарушениях прав человека в стране. Я взял интервью у десятков перебежчиков из Северной Кореи, среди которых были три бывших заключенных Лагеря 15, а также бывший надзиратель, работавший в четырех разных лагерях. Я беседовал с южнокорейскими учеными и специалистами, имеющими возможность бывать в Северной Корее, а также прочитывал все новые исследования и свидетельства очевидцев о лагерях. В США я провел серии длительных интервью с американцами корейского происхождения, ставшими ближайшими друзьями Шина.

Оценивая то, что рассказал Шин, читатель должен помнить, что многим другим заключенным лагерей пришлось пережить точно такие же, а то и, по словам бывшего военного водителя и лагерного охранника Ан Мён Чоля, еще более тяжелые лишения.

— В сравнении со многими другими находящимися в лагерях детьми жизнь Шина можно назвать относительно комфортной, — сказал Ан.

Проводя испытания ядерного оружия, периодически атакуя Южную Корею и культивируя репутацию страны с чрезвычайно взрывным и непредсказуемым темпераментом, правительство Северной Кореи успешно поддерживает на Корейском полуострове режим почти перманентного чрезвычайного положения.

Если Северная Корея и снисходит до участия в международном дипломатическом процессе, то ей всегда удается исключить вопрос прав человека из повестки дня любых переговоров. В итоге суть всех эпизодов дипломатического общения Америки с ней почти всегда сводится к разрешению очередного кризиса. А о трудовых лагерях вспоминают в самую последнюю очередь.

— Говорить с ними о лагерях было просто невозможно, — сказал мне Дэвид Страуб, бывший чиновник Госдепартамента, отвечавший во времена Клинтона и Буша за политические связи с Северной Кореей. — У них просто крышу срывало, если мы о них заговаривали.

Вопрос северокорейских лагерей почти не беспокоит коллективную совесть человечества. Большинству людей в США ничего не известно о существовании этих лагерей, даже несмотря на публиковавшиеся в СМИ материалы. Несколько лет подряд немногочисленные группы северокорейских перебежчиков и бывших узников трудовых лагерей устраивали митинги и шествия по Национальной аллее в Вашингтоне. Журналистское сообщество Вашингтона не обращало на это практически никакого внимания. Отчасти причиной тому был языковой барьер, ведь большинство таких беглецов владеет только корейским языком. Немаловажно и то, что в современной медийной культуре, в которой царит культ знаменитостей, ни одна кинозвезда, ни один поп-идол, ни один нобелевский лауреат не взялся привлекать внимание общественности к проблемам далекой страны, не подкрепленным хорошим и ярким видеоматериалом.

— У тибетцев есть далай-лама и Ричард Гир, у бирманцев — Аун Сан Су Чжи, у дарфурцев — Миа Фэрроу и Джордж Клуни, — сказала мне Сюзанн Шолте, активистка, помогающая выжившим в лагерях узникам проводить эти акции в Вашингтоне, — а у выходцев из Северной Кореи никого…

Шин сказал мне, что не считает себя вправе говорить от имени десятков тысяч остающихся в лагерях людей. Он до сих пор стыдится того, что ему пришлось сделать, чтобы выжить и совершить побег. Он с неохотой изучает английский, отчасти потому что не хочет, чтобы его заставляли вновь и вновь рассказывать историю своей жизни на английском и в результате казаться соотечественникам выскочкой. Тем не менее он отчаянно хочет рассказать миру о том, что с таким тщанием скрывают власти Северной Кореи. И это очень тяжелая ноша. Ведь до него никому из родившихся и выросших в лагерях людей не удавалось выбраться на свободу и рассказать о том, что там творилось… о том, что там творится и сегодня.