Перевал Дятлова, или Тайна девяти - Анна Матвеева Страница 5

Пока я открывала ключом дверь – под потустороннее, в прямом смысле слова, мурявканье Шумахера – отворилась соседняя квартира, и на площадке появилась накрашенная Надежда Георгиевна. Она улыбнулась, так что стало видно красную помаду на зубах – это придавало старушке зловещий вид.

– По городу ходит ротавирусная инфекция, – вместо приветствия выдала Надежда Георгиевна. Все страшные новости немедленно поднимали ей настроение. А ротавирусную инфекцию я представила себе как призрак коммунизма. – Кишечный грипп! Берегитесь, девочки! В поликлиники города уже поступило четыре тысячи человек.

Из ее квартиры звучало приглушенное эхо теленовостей Шеремета.

– Спасибо, что предупредили, – поблагодарила я, и Света тоже кивнула.

Моя гостья не сказала ни слова про холод – хотя мне вчера вечером померещился иней на стенах. Шумахер сразу запрыгнул к Свете на руки, пока я варила кофе. Замурлыкал и уснул. Этот кот – тончайший (на самом деле он вполне упитанный, но здесь не о том) психолог, поэтому я окончательно расслабилась. Свете можно доверять, она не станет бить меня тефалью по голове, а потом рыскать по квартире в поисках сокровищ. Мой стылый труп в синяках и задранной до шеи юбке не покажут в вечерних новостях.

– Хорошо! – вслух сказала я.

Света удивленно посмотрела на меня.

– Послушай, у тебя не бывало так, чтобы сны оживали или реальные события походили на сон?

Света молчала. Гладила Шумахера по спинке.

– Мне уже неделю снится один и тот же сон.

Я никому не могу его пересказать, в силу того, что общаюсь… ну, почти ни с кем я, честно говоря, и не общаюсь.

– А что снится? – спросила Света.

– Северная ночь, январь или февраль. Березы, елки, широкие горы. Каменные груды такие, не помню, как называются…

– Останцы.

– Точно! Потом – палатка, поставленная на склоне горы. Кедр – мощнее и выше других деревьев.

– А люди там есть, в твоем сне?

– Несколько человек. Ползут по сугробам, их сечет снегом. Они тяжело дышат, потом замирают, и тут я просыпаюсь.

Света сказала:

– Или ты врешь, и кто-то тебе всё рассказал, или это чудо!

Я обиделась. Уж кем-кем, а вруньей я точно не была.

– Не обижайся, – попросила Света, – просто твой сон удивительно походит на то, что было в реальности. Я начала тебе рассказывать еще на радио – помнишь, погибшие дятловцы? Может быть, просто кто-то очень хочет, чтобы тебе снился именно этот сон?

Мы притихли, и вдруг Шумахер вцепился когтями Свете в ладонь. Она вскрикнула. А котишка тем временем уже долетел до подоконника и начал носиться по нему, как лев по клетке. Надежда Георгиевна вывела гулять свою болонку – радость-то какая!

– Охотник недоделанный!..

Я побежала в кухню, где-то была зеленка. Или лучше йод?

А когда вернулась, Света держала в руке папку Эмиля Сергеевича. Ну вот, теперь я вообще кругом виновата!

– Да я просто не успела тебе рассказать!

Света смотрела недоверчиво.

– После этих снов со мной случилась и вовсе невероятная история. Они пришли ко мне домой. Ну, лыжники. И там потом был снег на площадке.

Теперь Светин взгляд стал тревожным.

– Понимаю, что это звучит ненормально, но они чего-то хотели от меня. А на другое утро умер мой сосед Эмиль Сергеевич.

– Эмиль Сергеевич Кац? – переспросила Света.

– Ты его знала?

– Он учился на одном курсе с Игорем Дятловым. Пытался расследовать причины их гибели самостоятельно. Несколько лет отсидел – возможно, именно поэтому. Все думали, он забросил это дело.

– Его невестка отдала документы мне. Сказала, что он проводил за ними всё время. Там были фотографии, я и узнала тех лыжников. Потом эта встреча с тобой…

– Я посмотрю? – спросила Света.

– Конечно.

– У него есть интересные вещи. Если ты разрешишь мне скопировать эти бумаги, я дам тебе то, что насобирала сама. Уже десять лет собираю всё, что связано с дятловским делом. Документы. Свидетельства поисковиков. Воспоминания родителей. Фотоархивы. За эти десять лет дятловцы стали мне ближе самой дорогой родни, и я знаю про каждого всё.

Я не знаю только одного: что же все-таки произошло в ту ночь на перевале у горы Холат-Сяхыл? («Отортен?» – смутно припомнилось мне, но я промолчала), – на перевале, который теперь носит имя Игоря Дятлова и его группы… Чем больше проходит времени, тем больше рождается версий. Нужен человек, который напишет книгу об этом, и если ты, Аня, говоришь правду, а мне почему-то кажется, что ты не врешь, значит, этот человек – ты.

– Я сейчас вообще-то работаю над романом о школьной любви… – виновато сказала я. Как объяснить Свете, что для этой своей книги я потратила два месяца на преподавание литературы в старших классах ближней к моему дому школы? И герои этого романа сейчас застыли в неподвижных позах – так, как я их оставила на листе бумаги… – Может быть, позже, месяцев через шесть? Мне интересно, но сейчас я не могу.

Света улыбнулась:

– Ребята ждали сорок лет, я – десять. Неужели не потерпим еще полгода? Пиши свой роман, потом примешься за наш.

– Наш? – ревниво спросила я. – Мы что, будем писать вместе?

– Нет, конечно!

– А как узнать, что вся эта история – не сон? – спросила я.

На другой день Света принесла мне тряпичную красную сумку с надписью “Marlboro” , в которой лежали пластиковые и бумажные папки, картонные коробки с фотографиями, снимки в черных «проявочных» конвертах, маленькие записные книжки, видео– и аудиокассеты.

– Главное, не нарушай порядок. В каждом конверте всё разложено так, как надо. Начинай изучать.

Света ушла (на полгода, думалось мне), а я убрала сумку в шкаф – вместе с бумагами Эмиля Сергеевича, и села наконец-то за компьютер.