Что гложет Гилберта Грейпа? - Питер Хеджес Страница 5

В марте этого года «Фудленд» устроил типа празднество. Эми потребовала, чтобы я отвез туда ее и Арни. Заранее решив, что ноги моей не будет в этом супермаркете, я отсиживался в пикапе, пока Эми водила нашего слабоумного по рядам. А потом рассказывала, что Арни орал и завывал, увидев, как по транспортеру едут корзиночки с джемом, фасоль, арахисовая паста.

Кто меня дернул за язык расписывать вам «Фудленд»? Я вообще не намеревался упоминать эту помойку, но разве о ней умолчишь? Иначе ведь толком не объяснить, что представляют собой мистер Лэмсон и гастроном «Лэмсон» и почему я, Гилберт Грейп, до сих пор держусь за эту свою работу.

В гастрономе «Лэмсон» вы не найдете ни дверей с электроприводом, ни транспортеров, ни электронных кассовых аппаратов. В магазине всего четыре прохода, каждый семи метров в длину. При этом в «Лэмсоне» есть все, что требуется нормальному человеку. Но если кому нужны всякие технологические примочки, чтобы убедиться в правильности своего выбора, то таким недоумкам прямая дорога — в «Фудленд».

У нас в «Лэмсоне» все ценники пишутся от руки. Мы общаемся с покупателями, здороваемся, не натягивая фальшивую улыбочку, каждого знаем по имени. «Здорово, Дэн». «Здрасьте, Кэрол». «Приветик, Марти, помощь нужна?» Если вы пожелаете расплатиться чеком, мы не станем требовать кучу сведений и никого не заставим доказывать, что он не верблюд. У нас таких загонов нет. Мы даем понять, что своим покупателям верим на слово. Покупки ваши разложим по пакетам и донесем до машины.

Возможно, из-за такой непомерной порядочности к нам и не ломятся толпы. Возможно, мистер Лэмсон — постоянное мерило людских недостатков. Человек, который с утра до вечера вкалывает, причем изо дня в день, который любуется каждым яблоком, вынутым из коробки, и благоговеет перед каждой жестянкой супа, служит для каждого из нас немым укором.

Я начал подрабатывать у мистера Лэмсона в четырнадцать лет, а после окончания школы, то есть семь лет назад, перешел на полную ставку.

Гастроном занимает белое, декорированное красным здание, ступеньки серые, вывеска без затей: «Продуктовый магазин «Лэмсон». Обслуживаем вас с 1932 года».

Толкаю дверь с надписью «Вход» и за кассой вижу мистера Лэмсона. Его супруга — женаты они сто лет — сидит в каморке, где у нас контора величиной с чулан, и считает мелочь. Покупателей — ни души. Я надеваю снятый с крючка фартук; хозяин говорит:

— Доброе утро, Гилберт.

— Здравствуйте, босс. — Просовываю голову в чулан. — Доброе утро, миссис Лэмсон.

Хозяйка поднимает голову и светится добрейшей улыбкой. Беру в торце зала швабру и начинаю мести проход номер один.

Мистер Лэмсон, засунув руки в карманы, направляется ко мне:

— Все в порядке, сынок?

— Ну… да. А что?

— Тебе как будто десять лет прибавилось. Мамулик, ты только посмотри на Гилберта.

— Не сбивай меня.

— Дома какие-то неурядицы?

Дома всегда неурядицы.

— Нет, сэр, — отвечаю ему, — ничего такого.

Миссис Лэмсон высовывает голову из чулана:

— У него усталый вид, вот и все. У тебя усталый вид, вот и все.

— Это точно?

— Вы на меня смотрите как на умирающего, не надо так, пожалуйста, я не умираю. Просто очень рано встал. Водил Арни встречать аттракционы. Не выспался.

— И как они выглядят?

— Аттракционы? Вроде обыкновенно. Все то же старое рухло.

Мистер Лэмсон кивает, как будто и впрямь знает, о чем я. Возвращается за кассу, с треньканьем отпирает ящик и приносит мне хрустящую пятерку:

— Пригодится.

— То есть? — не понимаю я.

— Арни, карусели. Этого хватит, чтобы пару раз прокатиться, верно?

— Конечно, сэр. На целую пачку билетов хватит.

— Вот и славно. — Мистер Лэмсон уходит.

Ради Арни он готов на все. Убираю пятерку в задний карман и мету дальше.

Приближаюсь к концу прохода номер четыре: набираю скорость — и вдруг вижу две ступни в женских туфлях. Над туфлями клубится пыль. Поднимаю взгляд: передо мной стоит миссис Бетти Карвер, одетая как училка воскресной школы. Чихает.

— Гилберт.

— Здрасьте, — говорю.

— Пожелай мне здоровья.

— То есть?

— Когда при тебе кто-нибудь чихает, полагается говорить «будьте здоровы».

— А. Будьте здоровы.

— Не могу дотянуться до овсянки «Квакер». Достанешь?

— Да, мэм.

Слыша в свой адрес «мэм», она улыбается. Замечаю, что у меня под ногтями чернозем. Пытаюсь спрятать руки.

Овсянка «Квакер» стоит у нас на верхней полке в проходе номер три: мне хватает росту, чтобы дотянуться. Вручаю покупательнице коробку. Из-за угла появляется мистер Лэмсон и говорит:

— Вижу, Гилберт уже достал. Вот и славно.

И тут миссис Бетти Карвер как прорвало:

— Гилберт — хороший работник?

— Конечно. Лучшего у меня не бывало.

— Надежный, как я понимаю? Ответственный?

— Да. Очень.

Шагает за мистером Лэмсоном к расчетному узлу.

— В таком случае я, видимо, чего-то не понимаю. Почему, как по-вашему, он просрочил выплату страховых взносов? За свой пикап. Как вы считаете, почему?

Миссис Бетти Карвер — жена Кена Карвера, который владеет единственным уцелевшим в Эндоре страховым агентством.

— Боюсь, об этом придется спросить Гилберта.

Она поворачивается ко мне.

— Простите, — говорю. — Я сегодня все улажу.

— Обязательно, — говорит мистер Лэмсон. — Вообще-то, Гилберт, лучше тебе прямо сейчас сбегать и утрясти это недоразумение.

— Нет! — Миссис Карвер почти кричит. Потом переводит взгляд на меня и замогильным голосом, как в церкви, продолжает: — Я считаю, приходить лучше после обеда.

Молча изучаю свои кроссовки.

Миссис Бетти Карвер исчезает вместе с овсянкой «Квакер».

— Вот артистка, ей бы в кино сниматься, — изрекает миссис Лэмсон. — Верно, папулик?

— Отчего же нет? — глядя на меня, отвечает мистер Лэмсон. — А ты как думаешь, Гилберт: получится из нее кинозвезда?

Я иду за шваброй и возвращаюсь к уборке.

Проходит минут сорок; после миссис Бетти Карвер других покупателей нет как нет. Я держусь в торце зала. Мистер и миссис Лэмсон — у входа. Открывая коробку яиц, две штуки я выронил. Еще три раздавил в руках. С шумом валюсь на пол и ору:

— Зараза! Вот черт! Как такое может быть!

По проходу номер три ко мне спешит мистер Лэмсон: