Красный нуар Голливуда. Часть II. Война Голливуда - Михаил Трофименков Страница 5

Самым реалистическим из их военно-политических замыслов было вторжение в Грузию, которую гусары, очевидно, путали с Азербайджаном, если не с Джорджией. Маклаглен пообещал некоему миллионеру вернуть национализированные большевиками нефтяные прииски, а тот в благодарность финансировал бригаду.

Так излагают геополитические амбиции Маклаглена современные историки. На самом деле все обстояло гораздо смешнее. Экипировку кавалеристов оплатили целых два беженца-миллионера-нефтяника, но миллионерами они были в той же мере, что и «князьями» и даже «членами династии Романовых», за которых многие в Голливуде их принимали.

Наперсники Маклаглена и звезды светской хроники — братья Давид и Сергей Мдивани — были известны во всем мире (вкупе с третьим братом — Алексеем) как «женящиеся Мдивани». Проще говоря, как жиголо высочайшего полета. Их отец Захарий действительно был генерал-майором из свиты Николая II и даже военным министром независимой Грузии, бежавшим от большевиков в Париж, но посмеивался: «Я — единственный в мире князь, получивший титул в наследство от своих детей». Справку о княжеском титуле выдал или продал братьям Евгений Гегечкори, экс-министр иностранных дел Грузии и дядя жены Лаврентия Берии. Характерно, что Ной Жордания, премьер-министр Грузии в изгнании, ранее решительно отказал Мдивани в подобном сертификате.

Действительно ли Захарий вывез в изгнание пакет акций нефтяных промыслов, одному богу ведомо. Но к нефтяному бизнесу его дети отношение имели. В январе 1934-го Давид и Сергей предстали перед Верховным судом Лос-Анджелеса по обвинению в хищении тридцати тысяч долларов из бюджета ими же основанной Pacific Shore Oil Company. Даже странно, что братья покусились на такие «копейки». Обычно они ворочали миллионами: Мдивани женились на богатейших женщинах мира и пускали по ветру их состояния, что — вкупе с рукоприкладством — стоило им затяжных бракоразводных процессов.

Сергей уже побывал мужем (1927–1931) Полы Негри, богатейшей дивы Голливуда, и любовником Глории Свенсон. Но к моменту встречи с Маклагленом братья пребывали на стадии охоты на невест: осенью 1933 года они оба развелись. Сергей — со знаменитой сопрано Мэри Маккормик. Давид — с Мэй Мюррей: звезда «Веселой вдовы» (1925) Штрогейма, прозванная «девушкой с распухшими губами», обвиняла мужа в растрате трех миллионов за пять лет супружества.

Единственный боевой эпизод с участием голливудской кавалерии — инцидент перед Китайским театром Граумана: когда Маклаглен оставлял отпечаток ноги на «площадке звезд», из толпы в него бросили два яйца. Террористом оказался актер массовки, которому Маклаглен на съемках сломал нос. Выяснив, что он не агент Коминтерна, гусары, обнявшись с хулиганом, отправились обмывать примирение.

Бригада считается ныне безобидным «мальчишником», вроде яхт-клуба Джона Форда или конных клубов Гари Купера и Джорджа Брента. Культуру клубов привили Голливуду наводнившие его в 1920-х британцы, относившиеся к Калифорнии как своей колонии, населенной дикарями.

По версии Макуильямса, Херст втянул в кавалерийскую авантюру еще и Купера, чтобы прельстить американцев гламурностью фашизма. На самом деле Купер связался с конкурирующей и малочисленной (от 70 до 150 «сабель») фирмой — «Голливудскими гусарами» другого «полковника», Артура Гая Эмпи. Отставной капитан, шесть лет отслуживший в кавалерии, в 1915 году вступил добровольцем в британскую армию, был тяжело ранен в мясорубке битвы на Сомме. На гражданке он сочинял песни и отпетый pulp fiction ^[4], продюсировал и ставил фильмы, в том числе о собственных подвигах, где сам себя играл. По слухам, возмущенный предательством друга, вместе с которым он придумал «кавалерию», гигант Маклаглен заперся с тщедушным Эмпи в своем офисе и жестоко его избил. Впрочем, неоднократные процессы по обвинениям в рукоприкладстве Маклаглен неизменно выигрывал.

Американская лига против войны и фашизма пригрозила Куперу бойкотом фильмов с его участием. Агенты звезды в панике буквально «оттащили» его от гусар. Купер убедительно разыграл смущение наивного американиста, не подозревавшего, что он участвует в чем-то большем, нежели светские и благотворительные игры, но был далеко не без греха. Круг его общения включал не только нацистского консула Гисслинга и сына дуче — Витторио, но и личного представителя фюрера, обергруппенфюрера Карла Эдуарда, герцога Саксен-Кобург-Готского, лишенного трона революцией 1918-го, президента германского Красного Креста, бессменного имперского комиссара добровольной медицинской службы. Прием, который дал в честь венценосного эсэсовца Гисслинг 5 апреля 1940-го, проигнорировали, кажется, все звезды, кроме Купера и Диснея. Они были честнее многих: не разразись в Европе война, прием был бы гораздо многолюднее.

* * *