Амбулаторный роман - Надежда Никольская Страница 5

На замечание о том, что на такой брак нужно согласие родителей, Яна заявила:

– А тогда я забеременею! И ничего вы не сделаете!

Родители выпили по три пузырька валерьянки, после чего договорились встречам детей не препятствовать в расчете, что, может, они сами еще разойдутся. Дети ссорились раз в неделю, их мамы, оживленно обсуждая перспективы отношений, незаметно подружились.

Но вот парень, который довольно вальяжно развалился на Катиной кровати, Наталье был незнаком.

– Ой, здравствуйте, теть Наташ! – хором поздоровались Яна с Мишей.

– Здравствуйте! – Незнакомый парень сделал движение, имитирующее вставание, но с кровати не поднялся. Чем Наташке сразу и решительно не понравился.

– Мам, знакомься, это Кирилл. Кирилл, это моя мама, Наталья Павловна.

– Очень приятно, – сказала Наталья официально-вежливым тоном.

Кирилл ей не понравился с первого взгляда. Черная толстовка, сальные волосы, мутный взгляд, развязная поза. У Наташки возникло мрачное подозрение, что новый приятель дочери знаком с наркотиками.

– Кирилл, вы учитесь вместе с ребятами? – Она завела вежливый разговор, стараясь не выдать возникшую неприязнь.

– Нет, я уже закончил школу.

– Чем вы занимаетесь?

– Мам, ну почему человек обязательно должен чем-нибудь заниматься? – вмешалась Катя. – Люди еще иногда ищут себя.

– Отлично. И где же вы себя ищете, Кирилл?

– Ну, я музыку люблю… Только вы такую, наверное, не понимаете, – произнес он с некоторым высокомерием.

– Видимо, вам нравится какой-нибудь мертвый анархист, – вспомнила Наташка свои скудные познания в области современной музыки.

– И это тоже, – снисходительно кивнул Кирилл.

– Понятно. А где вы учитесь? Или работаете?

Она заметила, что Яна смотрит на нее с тревогой.

– Мам, он и учится, и работает. – Катя уловила настроение матери. – Он вообще только на вид такой.

– Какой это я на вид? – усмехнулся Кирилл.

– Ой, а давайте чай пить! – затараторила Яна, которая мечтала, чтобы все любили друг друга, целовались и женились.

– Нет, ты скажи, какой я на вид! – не успокаивался Кирилл.

– На вид вы неформальный, – произнесла Наталья. Во-первых, стало жаль дочь, а во-вторых, она прекрасно понимала, кто окажется во всем виноват после ухода гостей. – На вид кажется, что вы отрицаете возможность официальной работы и учебы.

– Ничего я не отрицаю!

– Вот и прекрасно. Раз и чай не отрицаете, давайте скорее его пить. Я замерзла и промокла.

Дальше они мирно пили чай, беседовали о новых сериалах, даже поспорили о какой-то модной книжке. Наташка старалась читать книжки даже самые странные, чтобы иметь возможность поговорить о них с дочерью.

Кирилл от обиды отошел, в беседе участвовал, однако о себе особенно не рассказывал.

Около половины десятого гости засобирались по домам.

– Мам, можно я Кирилла провожу?

– В каком смысле? До лифта – можно.

– Нет, в смысле на улицу.

– На улицу – нельзя.

– Ты считаешь меня маленькой? – Дочь приготовилась отстаивать свои права.

– Я считаю, что на улице дождь, ты осенью часто простужаешься. Кирилл не хочет, чтобы ты заболела. Правда ведь, Кирилл?

– Да, не хочу. – Своим вопросом Наталья не оставила вариантов Кириллу.

– Вот видишь. Завтра увидитесь. Ладно, ребята, до свидания! – Наташа тактично вышла из прихожей, чтобы сцена прощания состоялась без нее.

Дочь вернулась через десять минут.

– Мам, он тебе не понравился? – Вопрос был задан с обвинительно-трагической интонацией.

– Парень как парень… – Наталье не хотелось начинать длинный и, без сомнения, не самый приятный разговор.

– Значит, не понравился. – Катя выглядела расстроенной.

– Видишь ли…

Наталья приготовилась разразиться длинной речью, которая включила бы в себя краткую характеристику внешности Кирилла, его манеры общаться, позы, в которой он позволяет себе сидеть в присутствии старших, и, наконец, грязной головы. Приготовилась, но посмотрела на Катю и решила не продолжать. Она вспомнила похожий разговор (и не один) с собственной мамой, усилия, которые тратились на демонстрацию достоинств понравившегося мальчика, как реальных, так и преувеличенных и даже просто выдуманных. Количество ссор и скандалов на эту тему, встречи с кавалерами не то чтобы назло родителям, но просто из нежелания признавать правоту старших. Еще Наташка вспомнила закапанную слезами страничку в своем дневнике. Она написала ее в возрасте дочери: «Никогда так не буду делать». Запись относилась к печальной истории, как ей пытались запретить встречаться с первой и единственной на тот момент любовью.

Представив себя на месте дочери, Наталья поняла, что Катя ее просто не услышит. Поэтому, собравшись с силами, произнесла:

– Катюш, он не то чтобы мне не понравился. Я просто не ожидала его увидеть. Ты же мне ничего не рассказывала о нем раньше. А я тут с работы, еще дядю Толю встретила не очень трезвого, пришлось его домой провожать. Там тети-Светин брат оказался простуженный, потом тетя Света стала удивляться, почему это я по вечерам дядю Толика встречаю. Да и день тоже… понедельник, сама понимаешь. Я не готова была.

– К чему?

– К такой встрече. Устала.

– Мам, он правда замечательный, честное слово.

– Ну и хорошо. Только, Кать, ты не забывай, пожалуйста, что я и бабушкой стать пока не готова.

– Мам, ты опять об этом!

– Да.

– Мам, знаю я все, знаю, даже не начинай! – возмутилась Катя.

– Хорошо, не буду даже начинать. Я лучше телевизор посмотрю. А ты спать ложись. В школе все в порядке?

– Ну… Правда, я лучше спать пойду.

– Так. – По неуверенной интонации любимой дочурки, соединенной с желанием пойти спать, Наташка догадалась, что в школе имеется какой-то непорядок. – Ну раз так, тащи дневник.

– Мам, может, завтра лучше?

– Нет. Кстати, а что там такого страшного?

– В общем, ничего. Просто мы немного на урок опоздали.

– И только? Нет уж, дай я гляну!

Запись в школьном дневнике сообщала, что Катя прогуляла урок физики.

– И как это понимать?

– Ой, мам, ну ладно тебе, подумаешь!

– Знаешь, давай лучше завтра поговорим! – Наталья вдруг ощутила безумную усталость. То есть даже не усталость, а просто безнадегу какую-то. Вероятно, у нее изменилось выражение лица, потому что Катя перестала искусственно ныть и встревоженно произнесла: