Соленая тропа - Рэйнор Винн Страница 5

Когда мы навсегда покинули свой дом, у нас было две недели на то, чтобы вывезти свои немногочисленные пожитки в сарай к другу и придумать какой-то план действий. Дети не могли нам помочь: они оба еще учились в университете, снимали жилье вместе с другими студентами и едва сводили концы с концами. Брат Мота как раз уехал в отпуск и пустил нас пожить к себе, но через две недели он вместе с семьей должен был вернуться, и нам предстояло куда-то съехать. Мы находились всего в двадцати милях от дома, совсем рядом, но вернуться туда не могли. Это была пытка. В шоке от расставания со своим домом, не в силах осознать новость, услышанную от врача, мы провели первые дни как во сне, в каком-то тумане.

Голос разума настаивал, что нам нужно поскорее найти работу и съемное жилье. Мы ведь потеряли не только дом, но и свой маленький гостиничный бизнес, так что источника дохода у нас не осталось. Чтобы заново отстроить жизнь, нужна была работа. Но ведь не исключено, что времени нам оставалось всего ничего, прежде чем здоровье Мота окончательно пойдет на спад – сначала паралич, а за ним смерть. Я не могла оставить его дома и выйти на работу, я чувствовала необходимость проводить с ним каждую драгоценную минуту, пока он относительно здоров. Я хотела сберечь как можно больше воспоминаний, чтобы потом, когда останусь одна, перебирать их, словно сокровища.

Я ненавидела врача, который сообщил нам диагноз. «Лучшее, что я могу для вас сделать, Мот, это быть с вами честным». Это было худшее, что он мог сделать. Лучше бы он промолчал и позволил мне и дальше жить в неведении. Я не хотела видеть черную пропасть своего будущего при каждом взгляде на Мота. Эти дни мы пережили так, будто только что вернулись с поля боя, израненные, испуганные и потерянные.

Мы могли бы поселиться в палатке, пока не найдем варианта получше, но даже самое дешевое место в организованном кемпинге стоило восемьдесят фунтов в неделю – для нас это было слишком дорого, а пособие, положенное бедным на оплату жилья, не разрешалось использовать для оплаты туристического лагеря. Ни у кого из знакомых не было ни свободной комнаты, ни места в саду, куда нас могли бы пустить больше чем на несколько недель. Нам нужно было место, чтобы собраться с мыслями и осознать произошедшее. Стояла середина лета, самый сезон отпусков, и все дома на колесах уже арендовали туристы, причем задорого.

В идеальном мире мы нашли бы съемное жилье, но когда твой дом отобрали за долги, арендовать что-то практически невозможно. Банки считали нас неплатежеспособными и отказывали в кредите. Мы могли бы встать в очередь за муниципальным жильем для бедных, но наш случай не считался приоритетным, и пока нам могли предложить только комнату в общежитии для наркоманов и алкоголиков. Темноволосая девушка с тугим хвостиком и сильным валлийским акцентом, принявшая нас в отделе социального обеспечения, сказала:

– Ну если вы не умрете совсем скоро, хотя бы в течение года, то вы не так уж и больны, верно? Судите сами, вот и как мне тогда считать ваш случай приоритетным?

В этот момент мы точно поняли, что лучше поселиться в палатке.

Вернувшись домой к брату Мота, я уставилась в окно, оцепеневшая, не в силах больше ничего придумать.

– Я даже рад. Не представляю, как бы мы поселились в муниципальном жилье так близко от фермы. У меня бы сердце не выдержало.

Кроме того, мы бы сделались темой для разговоров всех соседей на много месяцев вперед – в деревне все знали всё про всех.

– Это факт. На ферме мы могли бы укрыться ото всех, да? На нашем острове.

Ферма была для нас именно что островом, во всех смыслах слова. Как только мы съезжали с дороги и углублялись в лес, весь мир оставался где-то далеко. Постепенно сквозь деревья проступал вид на ферму – и как будто открывалась другая вселенная: со всех сторон старые поля, разделенные живыми изгородями. Впереди тянулась гряда гор, величественных и высоких на западе, уходящих вдаль на востоке, а между ними змеилось нежное гладкое облачко. Крупный сарыч, расправив крылья, кругами уходил в небо и зависал в голубом воздухе, где-то между вершинами деревьев и горами. Как только лес за нами смыкался, мир дорог, деревень и человеческого шума оставался далеко позади. Но теперь, лишившись своей безопасной гавани, мы неслись на плоту отчаяния вниз по течению, сквозь густой туман, не зная, где пристанем к берегу, да и будет ли он вообще, этот берег.