Змия в раю - Леопольд фон Захер-Мазох Страница 49

Кто намерен безумие исправить благоразумием, обречен на неудачу. Безумие лечится только безумием.

Хиппель

Перед Рождеством Феофан и оба сына священника приехали домой на каникулы.

Сначала Феофан старался держаться подальше от красивой тетушки, он только тогда отваживался смотреть в ее сторону, когда та была занята другими, но едва их взгляды встречались, сконфуженно отворачивался. Настроение у него было хуже некуда. Феофан отчаянно скучал, и в то же время жаждал услышать доброе слово Зиновии, поймать любезную улыбку на ее алых губах. Единственным утешением для него стала верховая лошадь. Он часами скакал по снегу в метель и ветер, чтобы затем усталым воротиться домой и играть в домино со старенькой двоюродной бабушкой.

В конце концов Зиновия почувствовала к нему сострадание, поэтому однажды утром, едва он вскочил на лошадь, она высунула голову в окно и позвала его. Феофан тотчас же спрыгнул на землю и стрелой взлетел по лестнице. Зиновия, живописно раскинувшаяся на диване в голубом шелковом капоте, приветствовала его улыбкой, не лишенной ехидства.

— Ты простила меня? — спросил он, осыпая поцелуями ее руки.

— И да, и нет, — молвила она. — То есть я больше не сержусь, но я запрещаю тебе всякую фамильярность и, прежде всего, ревность.

— Я согласен на все, — запинаясь, пролепетал Феофан, — только будь снова милостива.

— Первым делом выслушай мои наставления, — продолжала она, — к милостям я пока не готова. Наталья видела тебя в тот вечер, и это скверно, потому что если она не враг мне уже сейчас, то наверняка вскоре им станет. И мне мало того, чтобы впредь ты был осторожен, когда смотришь на меня или со мной говоришь, — ты должен вдобавок самым недвусмысленным образом поухаживать за другой.

— Понимаю.

— Ты начнешь прямо сегодня.

— И кто же та красавица, которую ты выбрала для этой мистификации?

— Алена.

— Эта простоватая сельская девушка?

— Алена очень симпатичная.

— Может быть, но мне она не нравится.

— Об этом я тебя не спрашиваю! — воскликнула Зиновия и метнула на него взгляд, в котором сосредоточилась вся свирепо-сладостная власть женщины. — У тебя в такой ситуации вообще не может быть своего мнения. Я считаю Алену подходящей кандидатурой, и для тебя этого должно быть достаточно. Ты повинуешься или не хочешь?

— Хорошо, я буду за ней ухаживать.

— Ты сейчас же отправишься верхом в дом священника, и не возвращайся ко мне до тех пор, пока не завоюешь хотя бы один поцелуй Алены.

С этими словами она поднялась с дивана и проводила племянника. Она держала его за руку. Озорно пританцовывая, точно ребенок, погладила его лошадь и еще напутственно кивнула ему, когда он выезжал со двора.

«Как же легко управлять мужчинами, — подумала она, неспешно возвращаясь к себе в горницу, — сегодня он еще пылает страстью ко мне, а завтра, глядишь, уже запутается в золотистых силках Алениных волос. Амур, бесспорно, гомеопат, он врачует влюбленность влюбленностью, а безумие — другим безумием».

Феофан поскакал к усадьбе священника не прямой дорогой, а в объезд, через лес. Он и сам, собственно, не мог бы вразумительно объяснить себе, зачем выбрал окольный путь. И еще меньше — почему не въехал, как обычно, прямо во двор, а сначала, подобно коршуну, покружил вокруг церкви и дома и только затем спешился возле хаты церковного певчего и здесь в полуразвалившемся стойле привязал лошадь. Увязая в глубоком снегу, он осторожно, словно проводил военную разведку, двинулся дальше, с усилием открыл садовую калитку и, обогнув амбар, подошел к каменной стене дома. Никто его не видел, кроме старого цепного пса, да и тот лишь приветливо оскалился и завилял хвостом.

Из прачечной вырывался пар, оттуда доносились разнообразные звуки: шипение горячей воды, шорох белья в кадке, монотонные удары деревянного валка и веселый дуэт двух звонких женских голосов. Феофан прислушался. Это была Алена, разговаривающая со служанкой священника. Молодой человек отворил дверь и оказался в облаках густого пара, среди которых подобно теням преисподней двигались две крепкие девичьи фигуры.

— Что вам здесь нужно, господин Менев? — крикнула Алена, приостановив работу и уперев левую руку в бок. Одетая в груботканую сорочку и крестьянский корсаж, в белой косынке, из-под которой выбивались тяжелые светло-русые волосы, девушка приоткрыла рот, сверкнув двумя рядами драгоценных жемчужин, и в этот момент чрезвычайно понравилась незваному гостю. Он доверчиво приблизился к ней и сказал:

— Мне просто захотелось посмотреть, что вы делаете.

— Это не зрелище для молодых господ! — воскликнула она. — Вы нам мешаете, уходите же, мне стыдно стоять перед вами в таком виде.

— Почему же, Алена? Вы выглядите прелестно…

— Лучше не задерживайте меня, — быстро возразила она, — иначе мы и вас выстираем.

Обе девушки залились громким, грубым смехом, который, как ни странно, Феофану очень понравился.

— Какая вы сегодня задорная, Алена, — влюбленно проговорил он и двинулся к ней.

— Не подходите ко мне слишком близко! — воскликнула она, всплеснув руками. — Я мокрая, как губка.

— Я все же отважусь, — пробормотал он, — уж больно вы симпатичная…

Она брызнула ему в лицо водой, но это ее не спасло. В следующую секунду Феофан обнял Алену и поцеловал в губы. Девушка молча это стерпела.