Однажды в Бишкеке - Аркан Карив Страница 47
Однажды в Бишкеке - Аркан Карив читать онлайн бесплатно
— Юппи, ты совсем охуел?
— А что такого? Проверим магию двадцать пятого кадра! Как в «Бойцовском клубе», помнишь?
Я, разумеется, помнил, и очень хорошо, как протагонист Бреда Питта, работающий киномехаником, вставляет в кинопленку двадцать пятым кадром мерзкую порнуху, а потом дети в кинозале рыдают, сами не зная отчего.
— Юппи, это подло!
— Это не подло, это — эксперимент. Дзига Вертов смеялся бы от счастья. Ты понимаешь, что мы работаем на канале, на котором нету ОТК? Нас никто не проверит. И вообще, я главный! Эйнштейн сказал.
Спорить дальше было бесполезно, он закатит истерику, а потом еще пойдет и ляжет коронным номером где-нибудь на дороге, и не сдвинешь его. Я сдался. А что мне было делать?
В ближайшую пятницу мы убедились, что магия двадцать пятого кадра не работает никак. В эфире вставки производили впечатление досадной помехи и только. Вряд ли это могло кого-нибудь заставить рыдать от ужаса. Разве что… Но я отогнал от себя тревожную мысль.
* * *
Анча-мынча кыргызча. Если мы и внесли какой-то реальный вклад в сокровищницу кыргызской культуры, то это именно он: Анча. Мынча. Кыргызча.
Мы были молоды, красивы, богаты. Так начинается рассказ Ивана Бунина «Чистый понедельник». Школьный военрук, Фархад Асланов, потерявший руку в Афгане, начал не хуже: «Жаш элек. Жоокер элек. Коммунист элек». Мы были молоды. Мы были солдаты. Мы были коммунисты. Для комментария по «Крепкому орешку» — Брюс Уиллис с окровавленными ногами в сортире — Юппи купил мне недельный абонемент в качалку и держал в ней каждый день по два часа.
Или вот этот загадочный, совершенно потусторонний человек, рассказывавший о традиционных инструментах, таких длинных-предлинных дудках-пыжатках с космическим звуком. «Что имеем, не храним», — заключил он. Я восхищаюсь традицией. Сила, на самом деле, исключительно в традиции. А у меня ее нет. Только тонкие дистинкции у меня. Но для вступления к киргизским дудкам я двое суток долбил на ф-но «Девушку с волосами цвета льна» Дебюсси, на чем преподавательница местной консерватории заработала трехмесячный оклад и нервное расстройство, потому что нот я не знал совсем.
«Джол! Джол! Джол! С дороги! Я был знаком с одной семьей, всех их звали Пиноккио. Пиноккио папа, Пиноккио мама. И даже дети их тоже были Пиноккио. И жилось им совсем неплохо: самый богатый из них просил милостыню. Джол! Джол! Джол!»
Это преамбула. Комментарий к гадалке. Я рассекаю по рынку Дордой с тележкой и в тюбетейке. Уж не помню, какие смешные глупости наболтала там эта гадалка, но свой путь я обязательно найду, это я запомнил.
* * *
Акын-ньюс. Национальный азиатский новостной формат. Бездарные дикторы отчитывали зеленые бесцветные новости, а затем на сцену выходил Акын. Поверх европейского костюма на нем цветился расшитый халат, в руках он держал камуз. Закончив краткий обзор новостей, про всякие там ДТП — «красный свет помутил джигита разум», наш акын переходил к экспозиции различных добродетелей таинственного народного героя.
Чтобы у публики не возникало сомнений про соловья, я частично перекрывал акына фотками Чингиза.
Некоторые дни своей жизни я помню наизусть. Пошагово, подетально. Тот день под знаком обезьяны был невыносимо длинным, безразмерным и безнравственным. Три девушки во дворе ансамбля «Таберик», обшитые всеми помпезными кожухами национального платья, но не подававшие на тридцатиградусной жаре никаких признаков потоотделения, исполняли, подыгрывая себе на камузах, балладу о славном хане Кёчё.
Однажды джигиты хана Кёчё ехали через лес. Вдруг они услыхали странный заунывный звук. Джигиты спешились. После недолгих поисков они обнаружили напоровшуюся на сук обезьяну. Вылезшие из ее брюха кишки растянулись между деревьями и раскачивались под порывами ветра. Когда, вернувшись, джигиты рассказали хану об увиденном, он немедленно изобрел инструмент со струнами из обезьяньих кишок. Так киргизы обрели камуз.
Следуя простой визуальной логике, для комментария Наташка зафрахтовала в местном цирке обезьяну. Чтобы я мацал ее в братских объятиях. Ласковую, ручную, домашнюю. Так поклялся дрессировщик. Может, даже и не врал. Может, она смотрела ему в рот и лизала мозолистые пятки. Мне же злая тварь искусала все руки по локоть; обежала, сколько позволял поводок, арену, обгадив ее по периметру, и вернулась, метя своими цыганскими зубами прямо мне в нос. С криком «В Бобруйск, животное!» я раскрутил гадину на поводке и метнул в пустые трибуны. Джаныбариха затихла.
Я не стал справляться о ее состоянии, к ней бросилось достаточно доброхотов. Я просто вышел покурить. Но не успел чиркнуть зажигалкой, как мне на голову набросили мешок и убедительно ткнули кулаком в печень.
От неожиданности я довольно громко пукнул, чем вызвал смех похитителей, и это принесло некоторое облегчение, потому что, раз смеются, значит, не убьют. Наверное. Их было трое, они затолкали меня на заднее сиденье машины. Я подумал: неужели за обезьяну? Это было совершенно бредовое предположение, но и другие версии, резвившиеся у меня в голове, отдавали шизой: Аксельрод с Третьяковки — я ему должен пятьдесят рублей; портниха из Ашдода — она ведь прокляла меня; американцы — решили добить. Точно, это американцы! Но только говорящие по-русски. Хотя и малограмотно.
— Куда со́дить-то его, хозяин?
— Усади в кресло и проваливай. Остальным скажи, чтобы телевизор пока смотрели и чтобы все сразу не напивались. Мне нужно постоянно двое трезвых. Ты — крайний. Да снимите вы с себя этот мешок, Мартын!
— Не сниму!
— Почему? — искренне удивился голос.
— Боюсь увидеть черта.
Голос засмеялся довольным смехом:
— А вы очень и очень светский человек, Мартын. В куртуазную эпоху вы далеко шагнули бы при каком-нибудь провинциальном дворе. Хотя в один прекрасный день вам неминуемо открылась бы некая сверкающая истина, вы бросились бы нести ее людям, и вам отрубили бы голову. Если бы вы, конечно, не зассали в последний момент, как Галилей, и не взяли бы свои слова обратно. Вы бы не зассали, Мартын?
Я сорвал с головы мешок. Одного взгляда на этого ублюдка было достаточно. Именно так должен выглядеть Срулик Страшновский.
— Хотите, расскажу вам про вас? Мы здесь вдвоем, чего вам стесняться? Если станет тошно до блева, велите своим вассалам отрубить мне голову.
Он пропустил мои слова мимо ушей, сосредоточенно оглядел столик, вынул из шкафчика бутылку виски, бокалы и принес лед из холодильника.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии