Плывущая женщина, тонущий мужчина - Масахико Симада Страница 47

На крейсер «Мироку» село двести пятьдесят солдат-мигрантов. Из них семьдесят девушек и тридцать юношей получили особый титул – «солдаты любви». Среди рабочей силы большой спрос на хорошее телосложение и смазливые лица. Судя по всему, Брюс Ли заправлял сетью, обеспечивающей оборот подобного товара. Когда девушки из этого отряда собирались в салоне красоты, все мужское население корабля, отталкивая друг друга локтями, приникало к окнам и глазело на них налитыми кровью глазами. Прошел слух, что пока девушки находятся на корабле, можно попользоваться их услугами с большой скидкой, но Брюс Ли заявил:

– Мы не распродаем женщин по дешевке!

Со всех сторон раздались голоса разочарования.

– Только посмейте тронуть ценный товар! – пригрозил он.

Крейсер «Мироку», нагруженный такой массой людей и грузов, что ушел в воду по самую ватер-линию, готовился покинуть Шанхай. Божницу, прежде установленную в рубке, убрали, повесив на ее место портреты Мао Цзэдуна и самого Брюса Ли. Гвардейцы расклеили эти портреты по всему кораблю и, завидев мелкобуржуазных пассажиров, набрасывались на них со звериной яростью, пиная и понося. Они переоделись в синие комбинезоны палубных матросов, подпоясались широкими кожаными ремнями, обвешанными гаечными ключами, сверлами и складными ножами, и с ленцой расхаживали по палубам, заломив на затылке фуражки китайского образца. Панки-японцы, не желая отставать от гвардейцев, в добавление к своей обычной униформе – джинсам, кожаной куртке и башмакам – нацепили на лбы повязки, и, сбившись в стаю, вышагивали, выпятив грудь. Брюс Ли употреблял их как слуг самого низкого пошиба. Еще неизвестно, не уготована ли и им судьба заложников. Вся эта шваль на одно лицо, но настоящих гвардейцев, без умолку тараторящих на шанхайском диалекте, сразу узнаешь по отсутствию в глазах и тени «сострадания».

Самэсу по своей должности третьего секретаря был поставлен выше псевдогвардейцев, но понимал, что если он хоть раз даст слабину, его никто не будет воспринимать всерьез. Для этих парней Брюс Ли был таким же героем, как его соименник, звезда кун-фу. Татьяну почитали как всесильную бандершу. Вскоре боцман Мидзуки и оператор Окадзима присоединились к компании гвардейцев. Оба заявляли с торжествующим видом:

– Разве не замечательно – скорешиться со своими китайскими сверстниками?

– Не думал, что и на корабле возможно такое веселье, просто дух захватывает! Как это здорово, когда все равны!

Они ходили, нарочито покачивая бедрами и позванивая новенькими сумками с инструментами, надеялись убить двух зайцев – развеять скуку и восполнить недостаток движения. Пришло время развлекаться.

– Не слишком увлекайтесь! – предостерег их Самэсу.

– Но разве вы, господин Самэсу, не увлечены больше других? – заметил Мидзуки.

Не в бровь, а в глаз. Самэсу не нашелся, что возразить. Брюс Ли требует любой вопрос решать немедленно. Угрожает считать преступлением мягкотелую нерешительность. Поэтому он, Самэсу, вынужден, без долгих раздумий, на все отвечать: «Yes».

Как только корабль отошел от причала, в рубке появился Брюс Ли в сопровождении какого-то типа и спросил, каков ближайший прогноз погоды. Самэсу доложил, что атмосферный фронт стоит на месте, поэтому погода обещает быть переменчивой. Весной в Восточно-Китайском море густые туманы. В ветреные дни довольно сильно штормит.

– Ну ладно. Пусть себе штормит; несмотря на туман, направляемся, как намечено, к острову Уоцури.

Рубка вмиг погрузилась в тишину. Капитан делал вид, что не слышит. Брюс Ли приложил к морской карте циркуль, измерил путь от Шанхая до острова Уоцури и пробормотал:

– Двух часов хватит, чтобы сделать крюк. – Затем подозвал Самэсу и шепнул ему на ухо: – Ночью, до рассвета, осуществим сухопутную операцию. Сделайте все, чтобы нас не засекло Национальное управление морской безопасности.

Самэсу побледнел.

– Это совсем не просто, – возразил он. – Если такое большое судно отклонится от курса и бросит якорь у необитаемого острова, нас обязательно заметят. Ведь заявлено, что судно идет прямым курсом в Цзилун.

– Если промолчим, никто не узнает.

– Ну уж! Попадись нам навстречу какое-нибудь судно, все вскроется. К тому же навигационные спутники и радиолокационные станции круглые сутки отслеживают положение нашего судна.

– По пути в Цзилун мы были вынуждены подобрать лодки с беженцами. Представьте все дело так, что мы отклонились от курса, чтобы спасти терпящих бедствие.

– О всех спасательных операциях необходимо докладывать в Управление морской безопасности.

– А вы не докладывайте. Для круиза отклонение от курса – самое обычное дело. Главное, придерживаться маршрута.

– Если попадемся, будут проблемы.

– После можно придумать какие угодно оправдания. Даже если засекут, плевать! Ведь мы сеем семена войны. И вообще, если специально не подавать сигнал о том, что ночью на море что-то произошло, на берегу никто не чухнется. Вблизи необитаемых островов никаких работ не ведется.

– Как мы объясним опоздание с прибытием в Цзилун?

– Элементарно. Кто-то оказался за бортом, двигатель сломался, напали пираты, да мало ли что.

Самэсу искоса взглянул на капитана и радиста. Оба, сжав зубы, стояли отвернувшись. Брюс Ли заметил, что Самэсу встревожен реакцией капитана.

– И капитан, и радист отлично осознают, в какое положение они поставлены, – сказал он. – И ты, Самэ, помалкивай и выполняй свои обязанности. Назвался груздем – полезай в кузов. Если ты не глупец, то должен был еще до отплытия из Шанхая догадаться, что корабль направляется к Уоцури.

И ведь не скажешь, что он принимал все за шутку. До сих пор он ловил на лету каждое слово Брюса Ли и старался вписаться в образ грядущего мира, каким представлял его босс. Но чуть только дошло до того, чтобы выполнить приказ босса в качестве моряка, его запоздало прошиб холодный пот при мысли, что он оказался замешан в такую нелепую авантюру.

– Как нам быть? – спросил Самэсу у капитана, словно цепляясь за него. – Велено плыть к Уоцури.

В конце концов, курс корабля определяет капитан.

– Что он сделает, если мы не подчинимся? Спроси у своего боженьки.

Самэсу перевел вопрос капитана.

– Хороший вопрос. – Брюс Ли неожиданно расхохотался. – Убью обоих, тебя и капитана. Вместо вас судно поведет он.

Брюс Ли положил ладонь на плечо своему спутнику и что-то шепнул по-китайски. Тот сказал на ломаном японском:

– Корабля хороший. Я капитана. – И, выставив лошадиные зубы, рассмеялся.

Капитан Нанасэ, не меняя выражения лица, процедил:

– Коль грозит убить, делать нечего. Спроси у боженьки, что его милость изволит.

Самэсу, прерывисто дыша, молча опустил голову. Брюс Ли, сверкнув на него змеиными глазками, приказал: