Чужой - Алексей Анатольев Страница 47

Илона стала брать Мэгги с собой на пешие прогулки, ведя её за руку и предупреждая о ступеньках, кочках и выбоинах. Обе могли подолгу сидеть на пляже, не обменявшись ни единым словом. Мэгги внешне выглядела успокоившейся, однако Илона однажды сказала Саше, что не сомневается в душевной опустошённости Мэгги и опасается её последствий, потому что от Мэгги «веет духом отчаяния и смерти». Мэгги часто просила Илону дать ей чуточку спиртного, и Илона стала давать Мэгги узо «для успокоения».

Однажды утром Саша первым обнаружил, что Мэгги мертва. На её лице было выражение умиротворения. Причину смерти не выявили и предположили остановку сердца. Никаких таблеток Мэгги не глотала. Поскольку версия самоубийства не получила медицинского подтверждения, состоялись похороны Мэгги по церковному обряду.

Как объяснить ребёнку, если ему пять лет, что его мама умерла? Саша решил проконсультироваться с детским психиатром доктором Костасом Георгиадисом. Доктор сам поговорил с Лёшей и потом сказал Илоне и Саше, что Лёша понял главное, а дополнительное понимание смысла смерти придёт к нему с годами. Странно, подумалось Саше, сам Лёша никаких вопросов об исчезновении мамы не задаёт! Он и Илона молчаливо согласились, что теперь Илона заменяет Лёше мать. Илона объяснила Саше, что забота о Лёше для неё нисколько не обременительна и даже в радость, так как она теперь поняла, как сильно хочет иметь своего ребёнка, а ребёнок от Саши ей как родной. «Вот скоро рожу, и тогда у нас будет двое детей!» – с восторгом повторяла она Саше, а он слушал Илону молча и пожимал плечами. Потом Илона всю ночь размышляла о Саше и его отношении к сыну:

–«Сашка не любит даже родного сына! И к смерти Риты он отнёсся безразлично. Когда я рожу, он, возможно, воспримет ребёнка враждебно, хотя это мой ребёнок. Ну почему он такой? У меня с ним вроде бы полное взаимопонимание, но он бесчувственный, хотя не злой. Он никогда не пытался ударить меня, обмануть, даже разозлить. Он постоянно какой-то отстранённый, даже чужой. Видимо, такая натура. Другого я, вероятно, не найду. Значит, надо держаться за Сашку».

Она встала, тихо нашла сигариллы, оставшиеся от покойной Мэгги, и с превеликим наслаждением закурила, потом выпила маленькую бутылочку купленной для Мэгги узо. Почувствовала себя пьяной и счастливой, после чего пошла спать. Проснувшись утром, Илона поразмышляла по поводу своей ночной выходки и решила: «К е…ной матери все запреты!». Она сделала заказ на коньяк и вина, а потом с удивлением отметила отсутствие реакции на это со стороны Саши.

Неожиданно объявились Агата с Куртом, которые теперь жили в Люксембурге и приехали, как объяснил Курт, «погреться под греческим солнцем». Им предложили пожить в оставшемся пустым доме в Салониках. Агата и Курт подружились с Илоной, и нередко все они вчетвером отправлялись в поездки то в Афины, то на минеральные воды в Лутраки, то к древним развалинам античных городов. Агата признавалась, что она сама видит всё это впервые, потому что раньше её совершенно не интересовала история родной страны. А Илона, наоборот, была на верху блаженства после знакомства с достопримечательностями страны, которая буквально с каждым днём нравилась ей всё больше.

В Афинах Саша пошёл погулять по городу один, потому что Илона стала быстро уставать, а Курт с Агатой поехали навестить подругу Агаты. Когда Саша вернулся в отель, ему на reception сказали:

– Ваша супруга только что вышла.

Саша быстро нашёл Илону, которая сидела в сквере на скамейке и искала что-то в своём планшете. Издалека был заметен её огромный живот.

– Саша, мне вот-вот рожать приспичит. Нам надо быть начеку. Согласен?

– Мне только что в отеле пришла в голову старая мысль. Когда я услышал: «Ваша супруга вышла…», я решил вернуться к теме нашей свадьбы. Кого бы ты ни родила, мальчика или девочку, пора нам оформить брак.

– «Почему он ни слова не сказал о моём возвращении к спиртному и курению?» Я давно об этом мечтаю. Я терпеливо ждала, когда ты сам заговоришь о нашем браке. Один раз я уступила тебя Ритке, но не переставала считать тебя любимым человеком. Лёшеньку я давно приняла как родного сына. Давай устроим роды в Салониках и потом свадьбу в Москве, мы ведь русские люди. Венчания я не хочу, к церкви отношусь не очень хорошо.

На следующий день после этого разговора Саша и помогавшая ему Мария с трудом одели-обули и отвезли Илону в больницу, рекомендованную супругам как лучшую для родов. Саша стал регулярно звонить и интересоваться здоровьем Илоны и младенца. Однако два дня подряд ему отвечали, что у них в справочной нет информации.

Саша сам поехал в больницу. В справочном окошке ему ничего не сказали и постарались сделать вид, будто его не замечают. Потом к нему откуда-то из родильного отделения вышли священник и переводчик.

– Добрый день, господин Парфёнов! Я уполномочен переводить слова настоятеля нашей церкви преподобного Димитриоса Кукладиса. Прошу серьёзно отнестись к его словам.

– Добрый день! Но я предпочту побеседовать с врачом, и меня удивляет, при всём моём уважении как русского человека к служителю Греческой православной церкви, появление его, а не принимавшего роды у гражданки Илоны Панфёровой.

– Видите ли, упомянутая вами гражданка России произвела на свет не человека, а существо, которое не подпадает под классификацию homo sapiens. Поэтому церковь вправе определить его как плод сношений с дьяволом. Поскольку Илона Панфёрова не гражданка Греции, церковь не может потребовать её судебного преследования и склоняется к рекомендации выслать её из Греции. В таком случае уехать придётся вам обоим. Принимавшие роды доктор и медсестра в глубоком шоке и не в состоянии беседовать с вами.

– Мне бы хотелось взглянуть на того, кого родила Илона Панфёрова.

– Это не в нашей компетенции. Плод ещё живой и изучается специалистами из университета, которые пытаются его классифицировать. Роженица впала в бессознательное состояние, но завтра вы наверняка сможете навестить её. Завтра к вечеру её выпишут. Больше ничего мы не можем сейчас сказать вам. Просим оставить ваш телефон и адрес, госпожу Илону Панфёрову завтра привезут куда укажете. Да хранит вас Бог!

Ну и дела! И вроде бы не к кому в Греции обратиться за помощью. Но есть два человека, имевшие сексуальный контакт с Илоной, когда её госпитализировали после стрельбы в ресторане. Тех двух врачей легко найти и проверить. Третий – красавчик Панайотис, но он давно похоронен. Следовательно, надо потребовать взятия пробы ДНК у плода и тех двоих. А при необходимости можно найти и ДНК Панайотиса. О случившемся ничего не рассказывать Марии, а то неизвестно, как среагирует богобоязненная гречанка. Версия должна быть такова: ребёнок умер при родах, и точка!

Завтра надо с утра обратиться в генконсульство в Салониках, чтобы порекомендовали адвоката. Потом встретиться с адвокатом. И быть готовым к выписке Илоны. Ещё неизвестно, как вся история повлияет на неё.

В генконсульстве РФ Саше дали телефоны двух русскоязычных адвокатов, берущихся защищать российских граждан. Первый сразу посоветовал Саше не предпринимать ничего: