Арбат - Юрий Вигорь Страница 46

Грибоедов по-пролетарски стрелял в толпе папиросочку, смачно раскуривал, морщил в задумчивости лоб и выбрасывал в публику очередную шутиху:

— Не говорю о присутствующих, но хотелось заметить, господа мыслители, что москвичи как подвид поглупели за последние десять лет и стали меньше читать книг. То есть не то чтобы все поголовно поглупели, оглупизм — процесс выборочный, ступенчатый, незаметный. Да, людишки больше не ищут ответа на извечные вопросы бытия, их не мучает духовная изжога принца Гамлета. Они не задаются вопросом: «Быть катаклизму или не быть?» Вот ведь в чем вопрос. Они даже не спрашивают себя, как мятущийся старикан Чернышевский: «Что делать?» Не вопрошают истерично, как писатель Генрих Сенкевич: «Камо грядеши?» — «Куда идем?» За них все решила реклама. Проповедник Якубович, продавшийся евреям, им четко разъяснил — их спасут супы «Галина Бланка»…

Толпа начинала бурлить. Все соглашались, что московский народец и впрямь изрядно поглупел, однако светлые умы еще есть… Вопрос в том, на что они направлены. На очередные восхитительные по полету фантазии аферы… Народец сетовал на то, что нынче, дескать, нет вождей. Прямо-таки катастрофическая нехватка вождей и вождиц. Даже любимый путешественник и страновед, народный созерцатель заграницы, матрос камышового плота «Кон-Тики» Юрий Сенкевич стал в это пакостное время президентом Медстройинвестбанка и членом Совета директоров Всероссийского центра молекулярной диагностики и лечения, кинув родную страну на десять миллиардов бюджетных денег, предназначенных для строительства больницы в Солнцеве. Генпрокуратура всего-навсего обвинила его в мошенничестве. Но он, разумеется, остался на свободе под залог… и по-прежнему рассказывает нам байки в телепрограмме «Клуб кинопутешественников»… А мы ему так верили! Как убаюкивающе убедительно звучал его мужественный баритон… В толпе раздавались выкрики, что сегодня вообще некому верить. Зюганов — самовлюбленный болтун-коммуняка, Жирик — продался бандитам, еврей Явлинский — еврею Гусинскому, Путин — заложник «семьи», бродит со свечкой в потемках и ищет вместо посоха вертикаль, чтобы было чем в трудную минуту подпереться…

— Вождей, какие были в старину, нынче нет, милок! — сказала благообразная старушка. — Все насквозь проворовались… Изверились мы, пенсионеры. Лужкову одно время верили, а он в одночасье отдал Москву на откуп бандитам, улицами торгует… Тоже, прости господи, опрокидень… Это ж где такое видывали на Руси, чтоб торговали площадями средь бела дня, как картошкой…

— А вас, писателей, тоже ведь не подпускают к власти, — выкрикнул кто-то в толпе. — Вон ведь в Чехословакии выбрали президентом Вацлава Гавела. Честный мужик, хоть и не профессионал. И навел в стране порядок… Объявил конкурс среди специалистов на министерские посты. А у нас; назначают кого ни попадя. То ворюгу Черномырдина, то «киндерсюрприза». А потом они летят, как горох. А надо так: назначил дурака, сам с ним и убирайся в отставку…

Толпа на Новом Арбате росла. Тротуар был забит машинами. Народ начал высказывать недовольство, что на тротуаре не место для стоянки.

— А вы не удивляйтесь, — сказал миролюбиво Грибовлюбов, — мы — страна абсурда! Издадут распоряжение мэра — и будет тротуар для машин. Никто и удивляться не станет. Есть распоряжение — и порядок. Власть надо слушать и любить. Даже когда тебе отдавливают колесами мозоли. А я бы велел построить на Новом Арбате спидвэй, а улицу сделал пешеходной зоной…

— Да вам тогда памятник надо поставить! — раздался возглас в толпе. — Писатели, они, черти, дюже головастые мужики… Неужели в России нет своего Вацлава Гавела?

— Зато у нас есть Солженицын! — крикнули в ответ. — Нам нужен президент не с твердой рукой, а с ясной головой!

— А как относятся писатели к президенту Путину? — вопрошала толпа.

— А как вы относитесь к зюйд-весту? — спросил в свою очередь критик Доброедов. — Как вы относитесь к лондонскому смогу?

— А никак!

— Никак — это не солидно, — заметил Доброедов. — Раз зюйд-вест породил метеоролог Ельцин, он должен дуть и поворачивать, как флюгер. Рано или поздно результат зюйд-веста будет налицо. Но ясно одно — он никогда не станет норд-вестом. Он никогда не станет ветром серьезных перемен. Метеоролог это не допустит. На то он и метеоролог. Ему по душе зюйд-вест! И Путин будет зюйд-вестом. Неважно почему. Объяснений может быть множество. Зюйд-вест дует в сторону пониженного давления. Над ним тяготеет атмосфера. Вспомните закон Паскаля…

— С вождями в нынешней русской жизни дело швах, — сказал критик Гриболюбов. — Пожалуй, это единственный дефицит в стране. — Старые вожди проворовались, а новые еще не наворовались… Но успели погреть ручонки на газовом на нефтяном костерке и не желают ссориться с паханами и олигархами.

— Скажите, кто из вас завидует вождю? — спросил читателей критик Доброедов.

— Никто, — ответили в толпе.

— Здравая мысль! — кивнул знаменитый критик патлатой головой. — Для простого смертного власть привлекательна только на первый взгляд, а при ближайшем рассмотрении становится обузой. Вождизм, равно как и шаманство требует остранения… Почти все императоры Древнего Рима были извращенцы. Извращенцами были и русские цари, и секретари ЦК КПСС, и генеральные секретари, и их секретарши… Власть заразна… Она противоестественна природе Нормального человека. Я не во всем разделяю позицию писателя Григория Климова в его книге «Синод сионских мудрецов». Но там есть правдивые любопытные факты, есть забавные страницы…

— Но он же шовинист, а вы, писатели, проповедуете космополитизм…

— А мы и не одобряем его шовинистических взглядов, — ответил Доброедов. — Каждый волен писать о том, что ему нравится. Климов считает, вслед за Достоевским, что евреи разрушили и погубили Россию, развалили Америку, миром правит комитет трехсот еврейских стратегов, решивших вдвое сократить население планеты. Я не имею возможности проверить, есть ли такой комитет. Но скажите, почему русские патриоты не создали альтернативный комитет? Почему мы не ложимся костьми за техническую революцию? Почему пребываем в спячке? Почему выбрали на второй срок алкаша Ельцина? Да, еврейский вопрос — это самый серьезный русский вопрос. И недаром Солженицын написал книгу «Двести лет вместе»… Этот вопрос будет злободневным и через сто лет. Он станет особенно злободневным, если Россия превратится в сырьевой придаток Запада, которому всегда выгодно выставить перед русскими образ врага… Раздавленной России как погремушка нужен образ врага. Вы посмотрите, книги по истории еврейства, книги по еврейскому вопросу сейчас продаются лучше, чем книги по истории России. У меня такое впечатление, что русский вопрос никого не интересует в России, его затмил еврейский вопрос. Мы сто лет проповедуем дурацкую идею «Умом Россию не понять…». Но это чушь. Запад нас именно умом и раздевает донага. Мы шовинизированные романтики… Мы патологически разобщены. Мы страна миллионов одиночек! И именно поэтому мы — планктон.

— Да понимаете ли вы, что мы уже не народ, — зажегся критик Гриболюбов. — Москва превращается в какой-то цыганский, азербайджанский табор, все торгуют на тротуарах, на мостовых, под землей, над землей, в больницах, в вагонах метро, а мы даже не имеем возможности выразить наш протест. Мы сами погрязли в этой торговле. Нас сделали выживантами, и мы ухватились за эту ниточку торговли, вообразив, что она — ариаднина нить и выведет нас к свету… На улицах торгуют писатели, ученые, журналисты, художники, профессора медицины. Это стало образом жизни. Мы все — временщики… Шелуха на ветру. Нас оттеснили даже с тротуаров на обочину жизни…