Из первых рук - Джойс Кэри Страница 44

Айк взглянул на мои ботинки, и я поспешно сказал:

— Не для меня. Я не покупаю картин. Я их пишу. По правде говоря, — сказал я, кидая эту кость старому псу, чтобы проверить, есть ли на ней мясо, — я Галли Джимсон.

— О да, — сказал Айки, — я вас сразу узнал, сэр. — И он сделал слабую попытку улыбнуться.

— Вы, верно, видели мой портрет в монографии? — сказал я, несколько предвосхищая события («Галли Джимсон. Жизнь и творчество»).

— О да, конечно, — сказал Айки, все еще растягивая губы.

— Профессора Алебастра, магистра искусств.

— Да. Нет, — сказал Айки, вдруг перестав улыбаться. — Не знаю. Я не заметил имени. — И он прикрыл глаза, словно его терзала такая боль, что он не мог ее вынести больше ни минуты.

— Профессор Алебастр — крупный коллекционер, сказал я. — Он интересуется подлинниками старых мастеров. В масле.

Если хотите купить что-нибудь одно в лавке старых вещей, просите продать вам другое. Так утверждал старый Клаузевиц. Враг сосредоточивает силы не на том фланге и расстраивает свои коммуникации. Часто он вообще прекращает огонь.

— О да, — сказал Айк, снова чуть приоткрывая глаза.

— И ему бы очень хотелось приобрести Морленда, — сказал я. — У вас не найдется Морленд небольшого формата?

Морленда можно спрашивать без риска. В любом магазине, торгующем старыми картинами, найдется два или три Морленда от шиллинга шести пенсов с лошадью и конюшней, в настоящей деревянной раме, до шести шиллингов шести пенсов, где есть еще солома, фигура, одно дерево и бирка коллекции герцога Девонширского в Четсуорте.

У Айки нашлось два. Симпатичные коричневые Морленды. На одном — лошадь, конюшня, собака, человек и дерево. Второй еще интересней — конюшня, собака, лошадь, крестьянин, дерево и ворота.

— Этот очень неплох, — сказал я Айку. — Мне нравятся ворота. Им веришь. Мне нравится, как они открываются. Сколько вы за нее хотите?

— Тридцать гиней, сэр.

Я и глазом не моргнул. Тридцать гиней — обычная цена семисполовинойшиллингового Морленда с воротами.

— Что ж, это недорого для подлинного Морленда, — сказал я. — Но вы можете дать гарантию? Я не стану советовать профессору Алебастру тратить тридцать гиней, не имея гарантии, что это подлинник.

— О да, — выдохнул Айки еле слышно. — Разумеется. Эта картина из коллекции Уоллеса {26}.

— Ну, даже если ее оттуда выкинули, я могу привести профессора поглядеть на нее. Колени у лошади выглядят как живые. Сколько она стоит, вы сказали?

— Тридцать пять гиней, сэр, — сказал Айки. — Рама старинная.

— Тридцать пять фунтов, если не возражаете.

— Нет, сэр, не могу. Я бы получил за нее у Кристи не меньше ста пятидесяти гиней. Ее надо только немного почистить и подреставрировать.

Вполне справедливо. Сто пятьдесят фунтов у Кристи — так в любой лавке старых картин вам оценят написанного от руки Морленда с настоящими волосами на брюхе лошади, сделанными обгоревшей спичкой.

— Ну что ж, — сказал я, — полагаю, профессор захочет встретиться с вами. А что это там за коричневая рухлядь под навесом?

— Старый мастер, сэр. Великолепная картина, сэр. Антонио Мерзавеццо (или что-то вроде этого). Нахождение Моисея. Из коллекций Шиллингфордского замка.

— Могу дать за него пятнадцать монет. Мне нужен кусок старого холста для сарайчика с инструментами.

— Эта картина стоит пятьсот гиней без рамы, — сказал Айк. Он был возмущен. Он еще не совсем выдохся, даже проведя два месяца в этой лавке. — А с рамой я не отдам ее и за пятьсот пятьдесят.

Я отвернулся и подошел вплотную к Морленду.

— Послушайте, — сказал я, — так вы гарантируете, что это подлинный Морленд? Профессор — настоящий знаток. Его на подделке не проведешь.

— Несомненно, подлинный, сэр.

— Посмотрите-ка на этого селянина. Он был написан позднее. И шляпа у него не морлендовская.

— Это настоящий, подлинный Морленд, сэр, — сказал Айки. Но голос его доносился словно с того света. Он был при последнем издыхании. — И шляпа — одно из самых подлинных мест во всей картине.

— Возможно, — сказал я. — Но мне она не нравится. — И я направился к двери; однако, не дойдя двух шагов, остановился и указал на Мерзавеццо. — Я вам вот что скажу. Я дам вам шестьдесят гиней и заберу его сегодня же. В том случае, разумеется, если холст целый и это подлинный Мерзавеццо.

— Не могу взять меньше сотни, сэр.

— Пойдем на компромисс: я вам дам семьдесят пять. Или, послушайте, вы правы насчет рамы. Это прекрасная рама.

— Груша ручной работы, сэр. Вы не купите такую раму и за семьдесят пять фунтов. Одну раму.

— Вот-вот, о чем я и говорю. Пятьдесят гиней за нее слишком мало. Пойдем на компромисс и скажем шестьдесят гиней за раму. Во всяком случае, я оставлю ее вам за эту цепу. Остается две гинеи за холст. Сорок два шиллинга.

— Исключено, сэр.

— Ну, скажем, пятьдесят шиллингов за то и другое.

— За то и другое?

— Да, за Мерзавеццо и за Морленда.

Айк прикрыл глаза, вот-вот дух испустит. Затем сказал:

— Пять гиней.

— Фунтов, — сказал я.

— Хорошо, сэр, фунтов.

Вот теперь разговор пошел всерьез.

— Пойдем на компромисс, — сказал я. — Два фунта стерлингов за каждого, и, знаете что, я отдам вам обратно раму от Морленда. Все равно она не подходит по размеру. Значит, тридцать девять шиллингов шесть пенсов.

При подобных сделках самой правильной финансовой политикой является двойная бухгалтерия. Дебет и кредит. Так что ваш противник не знает, то ли вы наступаете назад, то ли он отступает вперед, а может, вы отступаете вперед, а он продвигается на новые рубежи... в тылу. Это сбивает его с толку, и ему некогда освежать в памяти правила войны; а если он даже их помнит, он не совсем представляет, как их применить в данной баталии.

Айк пытался сообразить, каковы его позиции, когда я сказал быстро:

— Что ж, возможно, это и дешево для рамы от Морленда. Считайте за нее шиллинг. Вы выручите за нее больше, чем она стоила новая. Значит, я вам должен тридцать девять шиллингов.

— Нет, — сказал Айки, отбивая мою атаку.

— Так вот что я вам скажу. Я верну вам Морленда. Тридцать четыре монеты. И я гарантирую, что мистер Алебастр заплатит за него двадцать пять гиней, а возможно, и все пятьдесят. Ему неважно сколько платить. Он дока по этой части. Он вернет свои деньги с лихвой.