Святая Земля. Путешествие по библейским местам - Генри Воллам Мортон Страница 42

Когда я отъезжал от Хеврона, я представил себе учителя, который пытается изъяснить чудеса Лондона целому классу арабских мальчишек, вбивая в их головы потрясающий факт, что где-то на свете существует райский город, в котором всегда «много дождя».

6

Миля следовала за милей, но я не видел вокруг ничего, кроме жесткой темной земли и слепящего, выжигающего ее солнца. По сторонам дороги тянулись низкие гряды гор, жаркие, коричневые, конической формы «тели», под которыми захоронены города, знававшие Авраама. Мальчики в куртках из овчины гнали коз по бесплодной земле, а моя машина мчалась мимо по дороге, созданной для передвижения верблюдов.

Тут и там пустынное пространство нарушалось черными шатрами из козьих шкур, в которых жили бедуины, а также группами лошадей на привязи, верблюдиц и их длинноногих детенышей и порой небольшими стадами овец, не поднимающих головы от выжженной земли в поисках случайного пучка травы.

Это дикая страна, где обитают разрозненные племена, в ней изредка встречаются драгоценные колодцы, стада и фамильные кланы, о жизни которых мы можем судить по книге Бытие. Совершенно поразительное ощущение — оказаться на тропе, не менявшейся существенным образом со времен Авраама.

Шейхи вроде Авраама с женами, похожими на Сарру, и сыновьями, напоминающими об Исааке, по-прежнему кочуют от колодца к колодцу по этой раскаленной, негостеприимной стране. Такие сыновья, как Исав, ревнуют к братьям, схожим с Иаковом, и порой даже повторяют угрозу, звучащую в книге Бытие: «И я убью Иакова, брата моего» [40].

Тем временем дорога привела к небольшому оазису Беэр-Шева (ветхозаветной Вирсавии).

В Беэр-Шеве нет ничего, кроме нескольких отдельно стоящих деревьев, мечети, маленьких хижин, колодцев, знакомых еще Аврааму, правительственного здания и напоминания о войне — кладбища погибших британцев, а среди скромной группы деревьев красуется бюст лорда Алленби.

Бедуин, явившийся в Беэр-Шеву в поисках племенной справедливости или с целью купить что-то в кредит, под будущий урожай, восхищается лордом Алленби, как любым другим воином; но бюст вызывает ненависть.

Здесь говорят: «В этом месте не стало удачи, с тех пор как в Бир эс Шебе поставили идола…» Потому что живущие в пустыне бедуины относятся к Аллаху во многом так же, как и евреи к ветхозаветному Яхве, и все шейхи твердо и буквально верят в закон: «Не сотвори себе кумира и никакого изображения того, что на небе вверху, и что на земле внизу, и что в воде ниже земли» [41].

И стоит сгореть урожаю в поле или наступить засухе, стоит внезапно умереть ягненку или болезни обрушиться на коз и верблюдов, стоит смерти посетить черные шатры бедуинов, смуглые жители пустыни, гордо, как короли, шествующие по пескам в районе Беэр-Шевы, подозрительно косятся на бюст лорда Алленби.

Я подошел к зданию суда в Беэр-Шеве с рекомендательным письмом к одному из наиболее романтических персонажей Палестины, Арифу эль Арифу, губернатору региона Беэр-Шевы — территория его по площади равна Уэльсу. Во время войны Ариф сражался с турками против нас, а потом попал в плен к русским; оттуда бежал в Китай, где в результате целой серии увлекательных приключений вступил в контакт с британцами и вскоре уже начал издавать газету в Иерусалиме. Он делал, говорил и писал все мыслимое, чтобы добиться ареста британскими властями. Снова бежал из заключения и пешком прошел через пустыню до Иерихона, перебрался за Иордан и обосновался в Моавских горах. Его прятали бедуинские племена, с которыми он установил дружеские отношения.

Он стал этаким арабским «Красавцем принцем Чарли», и ни одно самое усердное расследование не сумело выяснить, где именно он скрывается. Он просто исчез. Сэр Герберт Сэмюел, впоследствии занявший пост главы британской администрации в Палестине, предпринял поездку в пустыню с небольшим отрядом добровольцев. Шейхи пустыни были откровенно дружелюбны, а когда он прибыл в Эс-Сальт, среди диких гор за Иорданом, прошел слух, что приближается Ариф эль Ариф.

Некоторые официальные представители желали обыскать всю окрестную территорию, чтобы арестовать его, но недолгие размышления подсказали, что это не приведет ни к чему, кроме лишних проблем. Горстка солдат окажется беспомощной против тысяч вооруженных арабов. Однако местные шейхи подали главе британской администрации прошение. Они выстроили свои войска в линию и обратились с просьбой о помиловании Арифа. К их сердечной радости, это прошение было удовлетворено, и в мгновение ока Ариф — который все это время прятался в толпе среди бедуинов, — был поднят на плечи арабских друзей и доставлен к трибуне для заключения мира с представителями короля Великобритании.

С этого момента Ариф эль Ариф стал одним из наиболее ценных и уважаемых членов британской администрации в Палестине. Управление пустынными племенами района Беэр-Шевы явилось его триумфом, ведь никто не мог справиться с этими свободолюбивыми и отвергающими чужую власть людьми, которые признавали лишь тех, кому доверяли и кем восхищались.

Его наиболее замечательным достижением было проведение переписи населения среди бедуинов. Впервые в истории эти племена пустыни были исчислены, ведь, как и израильтяне давних эпох, они испытывали сильнейшее предубеждение против переписи. Они возражали: «Аллах знает число, так зачем людям считать?» То же самое отношение было распространено в древнем Израиле, где мор, обрушившийся на евреев, объясняли попыткой Давида пересчитать свой народ.

Но Арифу удалось перебороть вековые предрассудки, и хотя он не претендовал на идеальную точность подсчета, впервые количество бедуинов было примерно оценено. Те, кто знаком с бедуинами и их предубеждениями, поймут, насколько это поразительное достижение.

Здание суда было довольно большим каменным строением, возведенным на открытом песчаном участке. На ступенях сидело много свирепого вида бедуинов из пустыни. Седобородые шейхи с кривыми турецкими саблями на боку прогуливались перед входом, производя впечатление исполненных собственного достоинства ассасинов.

Когда я входил, навстречу, рука об руку, выходили два бедуина, которые вели очень эмоциональный разговор. Мне объяснили, что сегодня проходит еженедельное заседание племенного суда, и эти двое были тяжущимися сторонами только что завершенного процесса. Несмотря на то, что несколько мгновений назад они были свирепыми врагами, в единый миг они превратились в друзей, как только справедливость была восстановлена, и теперь вместе отправились выпить по чашечке кофе.

Вестибюль, лестница и верхние комнаты были битком забиты бедуинами, раскачивающимися на пятках в ожидании, пока их дело будет представлено судьям.

Ариф, одетый как шейх бедуинов, принял меня в комнате с закрытыми ставнями. На стене висела карта «его» пустыни. Он говорил со мной на хорошем английском, которому научился за время заключения.

— Я бы хотел узнать, как вам удалось пересчитать бедуинов? — спросил я.

— Это было совсем непросто! — улыбнулся Ариф. — Как только стало известно о моих намерениях, пять тысяч собрались и перекочевали на Синай. Скрывались целыми племенами. Ушло восемь месяцев на то, чтобы убедить их. Я поехал к ним, спал и ел с ними. Но в конце концов решающую роль сыграло вот что: если правительство будет знать количество бедуинов, станет ясно, что в районе Беэр-Шевы нет места сионистам.