Сын ХАМАС - Мосаб Хасан Юсеф Страница 41

Я слушал их внимательно. Им и в голову не приходило, что они дают мне крупицы информации, которые я затем складывал воедино для получения полной картины. Эти сведения послужили основанием для многих операций Шин Бет, о чем я не могу рассказать в одной книге. Единственное, что я могу утверждать со всей ответственностью, — в результате этих разговоров было спасено много невинных жизней. Гораздо меньше плачущих вдов и сирот стояли на краю могил, потому что многие теракты смертников мы смогли предотвратить.

В то же время я приобрел доверие и уважение в боевом крыле и стал лучшим парнем в ХАМАС для других палестинских группировок. Я был человеком, который, как они ожидали, обеспечит их взрывчаткой и поможет скоординировать их действия с операциями ХАМАС.

Однажды Ахмад аль-Фаранси, помощник Марвана Баргути, попросил меня достать немного взрывчатки для нескольких смертников из Дженина. Я пообещал ему помочь и стал тянуть резину в надежде раскрыть ячейку террористов на Западном берегу. Такие игры были очень опасны. Но я знал, что нахожусь под прикрытием со всех сторон. Мое положение старшего сына шейха Хасана Юсефа хранило меня от пыток хамасовцев в тюрьме, оно же защищало меня, когда я вращался среди террористов. Моя работа в АМР США давала мне определенное прикрытие и свободу действий. А за спиной у меня всегда был Шин Бет.

Однако любая ошибка могла стоить мне жизни, да и Палестинская автономия всегда была начеку и представляла угрозу. В распоряжении Палестинской автономии имелись навороченные приборы для подслушивания, предоставленные ЦРУ. Иногда они пользовались ими для выявления террористов или для разоблачения предателей, поэтому мне приходилось быть очень осторожным. Особенно не следовало попадать в лапы Палестинской автономии, потому что я знал о работе Шин Бет больше, чем любой другой агент.

Поскольку все пути к отцу шли исключительно через меня, я находился в прямом контакте со всеми лидерами ХАМАС на Западном берегу, в секторе Газа и Сирии. Кроме меня такими же полномочиями обладал только Халид Мешааль из Дамаска. Мешааль родился на Западном берегу, но большую часть жизни прожил в арабских странах. Он вступил в организацию «Братья-мусульмане» в Кувейте, где учился на физическом факультете Университета. Мешааль возглавил кувейтскую ветвь ХАМАС. После иракского вторжения он переехал в Иорданию, затем в Катар и, наконец, в Сирию.

Живя в Дамаске, он не был ограничен в перемещениях, как лидеры ХАМАС на территориях. Так что постепенно он превратился в своего рода дипломата, представляющего ХАМАС в Каире, Москве и Лиге арабских государств, и собирал деньги для организации. Только в апреле 2006 года он собрал сто миллионов долларов от Ирана и Катара.

Мешааль нечасто появлялся на публике: он жил на конспиративных квартирах и не мог вернуться на палестинские территории из страха быть убитым. И у него были веские причины бояться.

В 1997 году, когда Мешааль жил в Иордании, два израильских разведчика пробрались к нему в комнату, пока он спал, и ввели ему в ухо яд. Телохранители засекли агентов на выходе из здания, и один из них зашел проверить Мешааля. Он не увидел крови, но шеф лежал на полу и не мог говорить. Телохранители погнались за израильтянами, один из которых свалился в открытый водосток. Агентов поймала иорданская полиция.

Израиль незадолго до того подписал с Иорданией мирное соглашение, государства обменялись послами, и теперь неудачная операция ставила под угрозу новые дипломатические отношения. А ХАМАС был раздражен той легкостью, с которой враг подобрался к одному из главных лидеров организации. История вышла унизительной для всех участников, и каждая сторона пыталась замять дело. Однако каким-то образом международные средства массовой информации раскопали эту историю.

Демонстрации всколыхнули улицы Иордании, и король Хусейн потребовал, чтобы Израиль освободил шейха Ахмеда Ясина, духовного лидера ХАМАС, и других палестинских заключенных в обмен на агентов Моссада. Кроме того, Моссад должен был прислать команду медиков, чтобы они ввели Мешаалю противоядие. Израиль неохотно согласился.

Халид Мешааль звонил мне, по крайней мере, раз в неделю. В другое время он уходил с важных совещаний, чтобы ответить на мои звонки. Однажды в Шин Бет позвонил сотрудник Моссад.

— Один опасный человек из Рамаллы разговаривает по телефону с Халидом Мешаалем каждую неделю, и мы не можем понять, кто это!

Конечно, они имели в виду меня. Мы все от души посмеялись, и Шин Бет предпочел, чтобы Моссад и дальше оставался в неведении по поводу «опасного человека». Похоже, что конкуренция и ревность между спецслужбами существует в любой стране — как между ФБР (Федеральное бюро расследований), ЦРУ (Центральное разведывательное управление) и УНБ (Управление национальной безопасности) в США.

Однажды я решил извлечь выгоду из своих отношений с Мешаалем. Я рассказал ему, что располагаю важной информацией, которой не могу поделиться с ним по телефону.

— У тебя есть секретный канал, чтобы передать ее? — спросил он.

— Через неделю перезвоню и расскажу подробности.

Обычным средством сообщения между палестинскими территориями и Дамаском были курьеры. Письма, как правило, отправлялись с человеком, который не занимался политикой и не имел отношения к ХАМАС. Сообщение писалось на очень тонкой бумаге, скатывалось в крошечный комочек и помещалось в пустую медицинскую капсулу или просто обматывалось нейлоновой нитью. Перед самой границей курьер проглатывал капсулу, а на другой стороне выплевывал ее в туалете. Иногда посланцу приходилось проносить до пятидесяти писем одновременно. Естественно, эти «мулы» понятия не имели, что было в письмах.

Я решил пойти другим путем и придумал новый канал для связи с заграничным руководством, более надежный и безопасный.

Шин Бет моя идея понравилась.

Я выбрал местного хамасовца и назначил ему встречу на старом кладбище в полночь. Чтобы произвести на него должное впечатление, я возник перед ним из темноты с автоматом М-16 наперевес.

— Я хочу, чтобы ты выполнил важную миссию, — сказал я ему.

Напуганный и одновременно восхищенный, он жадно ловил каждое слово сына Хасана Юсефа.

— Ничего никому не говори — ни семье, ни даже своему начальнику в ХАМАС. Между прочим, кто он?

Для начала я попросил его письменно изложить, чем он занимается в ХАМАС, — все, что знает, пообещав потом рассказать о его миссии. Это заняло кучу времени, потому что он знал очень много, и я не мог поверить, что получил такой богатый улов, — в числе прочего он дал сводку самых свежих новостей в его районе.

Во время второй встречи я сообщил ему, что его пошлют за границу.

— Делай только то, что скажу, — предупредил я, — и не задавай вопросов.

Я рассказал Лоай, что этот парень увяз в ХАМАС по уши, так что если организация решит утвердить его кандидатуру, она найдет очень активного и лояльного члена. Шин Бет провел собственное расследование, одобрил его и открыл для него границу.