Исповедь пофигиста - Александр Тавровский Страница 41

Гораздо позднее органы снова рискнули попытаться обессмертить мое имя. Правда, органы эти были уже попроще. Пониже органы были, обыкновенные менты. Но как они меня прихватили!

Я тогда жил и работал в Киеве, блин, как профессиональный революционер. И было это еще до бандитской фирмы, когда я только-только заарендовал свою «ифу» и ездил, куда Бог пошлет.

Так, в начале марта звонит мне Катька-диспетчер:

— Есть рейс на Курск! Тариф плюс сверху за срочность, но в Курске надо быть к утру.

А я только что лег спать.

— Катька! Сейчас уже девять вечера, я уже сплю. Какая срочность? Сколько?

— Короче! — Это она у меня научилась. — Ты едешь? Тогда пиши адрес. Клиент ждет в гостинице, он все расскажет.

— А что везти-то? Секрет?

— Пишущие машинки «Ромашка» из Курска.

Я звоню своему напарнику Вовке:

— Бабки нужны? Тогда через полчаса я буду. Жди. Что? В какой ты еще там бане? Вылазь, не дури.

Вовка личность вообще уникальная. Крупная, очень крепкая личность, до того крепкая, что гайку на колесе мог свернуть. Когда мы где-нибудь меняли болты, только я откручивал гайки, потому что он мизинцем головку отфигачивал. Неимоверная сила, но тихий. Дверь пробивал рукой, и все молча. Что такое триста двадцатая резина? Да любой водила знает: восемьдесят килограмм. А Вовка одной рукой ее в кузов забрасывал.

Курит, но не пьет, от десяти граммов пьянел. Зато любил пожрать. Я вот активный, мне все по барабану, лишь бы колесом ходить. А он:

— А зачем? Да не надо… Фиг с ним.

Пофигист. И когда говорит, всегда вниз смотрит, под ноги. Вроде что потерял.

Прирожденный, блин, водила, не на сто процентов, как я, но тоже ничего. Но только днем, ночью с ним лучше не ездить, на кладбище завезет. А в городе днем ориентировался, как собака. А я заезжаю хорошо, но выезжаю с большим трудом, такой у меня характер.

С Вовкой — все. И так уже я о нем больше, чем о себе.

А к рейсу надо готовиться основательно, как к тюрьме. Вдруг там чего-то не будет. Ну, холодильник опустошил, бушлат, одеяла ватные, сапоги черные, куртку тоже ватную и шляпу меховую, ушанку, взял. Еще взял канистру и ведро с горячей водой.

Тосола на Украине нет. Залил горячей воды в систему, факел в фильтр — «ифа» завелась мухой. Только не надо сразу: ты бы еще факел в бензобак!

Не надо! Пробовал, однажды прямо в бак тыкал огонь, чтоб солярка загорелась. Я ее тут же тушу. И так — раз тридцать-сорок. А что делать, если в баке кусок льда плавает, а клиент в кабине обледенел до неузнаваемости? Могло и взорваться, но не взорвалось же. Такое дело. Труба!

Мы поехали, а тогда уже были границы между Украиной и Россией. Великие, блин, державы, одна голодней другой, как же без границ!.. На границе нас и тормознули, на русской. Но сперва все путем:

— Куда и зачем?

— Едем в Курск к бабке на день рождения. Померла бабка.

Раз! — из моей машины вылазит мент с ножом.

— Чье?

— Мое.

— Пошли.

А я из армии привез такой нож — «козья ножка». Ручка из косули и вот такое лезвие! «Сделано в зоне». Я его постоянно возил с собой: ну, там нарезать что, прирезать… барашка. Постращать… Дорога же!

— Ну пошли.

Заходим в его вонючую будку. Мент говорит:

— Оружие незаконное, холодное. Сейчас вызываем ментовку, приедет «луноход», и ты едешь отдыхать у параши.

— Командир, ну подожди, туда-сюда.

— Где взял?

— В армии. На Амуре.

— Красивый нож. Продай.

— А что дашь?

— Двадцатник.

— Нет, командир, память об армии. Лучше я тебе двадцатник дам.

— Ладно! Убедил. Езжай.

И нож отдал. Приехали в Курск. Клиент обрадовался. Загрузили мы эти «Ромашки», заехали снова в гостиницу, сели перед обраткой перекусить. Я достал свой нож, режу колбасу. Вдруг — стук-стук:

— Кто?

— Свои!

Я открываю. Ну да, все свои! Заходят человек шесть — двое в ментовской форме:

— Досмотр, приготовить документы.

Ментяра подходит к столу:

— А это чье? Где взял? Собирайся!

Я не спорю, но спрашиваю:

— На моей машине поедем или на вашей полетим?

— А вы на машине?

— Да вот «ифа» стоит.

— Заводи, теперь она тебе не скоро понадобится.

Сели мы с Вовкой в машину. Выбегает клиент:

— Я с вами. Что случилось?

— Ничего страшного, нож нашли у меня… похоже, приплыли.

В ментовке к нам выскочил целый взвод, как к очень опасным преступникам. Ребята остались ждать в коридоре, а меня завели в кабинет. Молодой старлей, только что из училища:

— Зачем возите с собой нож?

— Во-первых, — объясняю, — он мягкий: я его заострю — на два-три раза хлеб нарезать. Во-вторых, он красивый, сами видите. А на дороге всякое бывает.

— Всякое — что? Зарезать кого?

— Ну, не совсем… Я же грузы какие вожу? Стратегические. «Ромашки», например.

— Вы понимаете, от меня это не зависит, но я вас должен задержать. Вы, пожалуйста, посидите здесь. Я скоро приду.

Он вышел, зашел облом и встал в дверях прямо у меня за спиной. А я этого терпеть не могу! Но все же вытерпел. Через час является старлей:

— Вот постановление на ваш арест, удалось быстро оформить. Прокурор тут же, на четвертом этаже. Если хотите, можете подняться, вас проводят. Он все объяснит.

Твою мать! Труба!

— Да нет, я вам верю. А машина?

— Машина тоже арестована.

— За что? Я что, на ней нож перевозил? У меня там чужой груз. Стратегический. «Ромашки»!

— И груз арестован. Да вы не волнуйтесь, вы теперь наш клиент, все будет в порядке.

Короче, мне светит до трех лет. Можно позвонить родным. Если я еще не судим, то суд обещают устроить месяца через три, не позже. Это рекорд, другие ждут годами. Ну, полный кайф! Я вышел, все рассказал своим подельникам. Клиент начал верещать: