"Диагноз" и другие новеллы - Юстейн Гордер Страница 41

— Я понимаю…

— Чистая случайность, что именно я первой посмотрела в другую сторону. И я понимаю его отчаяние. Нам было так фантастически хорошо вместе.

— Ты, во всяком случае, не должна упрекать саму себя.

— Но я этого и не делаю. Это должно было кончиться так, как закончилось.

Однако Мортен Досванн — не мёртв. Третий раз за день он улетает из аэропорта.

Прямо внизу направо он видит Геную, сказочный белый город в глубине Генуэзской бухты. Затем он летит высоко над Тосканой, и, прежде чем спинки кресел возвращаются в вертикальное положение, ремни безопасности крепко пристёгиваются, а объявление VIETATO FUMARE [118]загорается вновь, начинается спуск к Фьюмичино [119].

Здесь никакого паспортного контроля нет. В Риме достаточно помахать красной книжечкой.

Мортен прибывает в аэропорт Фьюмичино как инкогнито, как никто.

ДОМА В НОРВЕГИИ Ине и Магнус ищут Мортена. Ине была знакома с Мортеном всего лишь полгода. Но она знает его лучше всякого другого. Магнус знал его с тех пор, как они ходили в гимназию. Ине с Магнусом едут на метро к Холменколлену [120], идут к Фрогнер-сетеру [121], потом к Трюванну [122], расспрашивают о Мортене на Копперхаугхютте [123]. Они следуют по излюбленным тропинкам Мортена. У каждого водоёма они останавливаются, долго и внимательно вглядываются в него.

— На самом деле это просто глупо. Я никогда не понимал столь пылких чувств…

— Ты веришь в судьбу, Магнус?

— Нет…

— Именно потому, что Эдип пытается избежать своей судьбы, она настигает его…

— Это — литература, Ине. Или древнее суеверие.

— Это происходит по недоразумению. Он думает, что убегает от своих родителей. А попадает прямо в их объятия.

— А когда правда всплывёт перед ним…

— …он выколет свои глаза. Это логично. Он, по существу, всё это время был слеп.

— Ты сдаёшься? Ты в самом деле думаешь, что он…

— Я чувствую, что он исчез. Я никогда не увижу его вновь. Слышишь? Его здесь больше нет…

МОРТЕН ИДЁТ к выходу в аэропорту Фьюмичино. Он покупает билет на автобус за 1000 лир. А потом снова становится в шеренгу с изнурёнными коммерсантами.

Он проезжает мимо группы сюрреалистических конгресс-отелей по левую руку и нескольких мусорных куч по правую на спуске к Тибру. Затем он видит перед собой Колизей. Автобус останавливается у вокзала Термини. Он берёт такси до площади Навона за 4 500 лир.

Время семь часов. Начинает смеркаться. Он идёт к фонтану четырёх рек Бернини перед церковью Святой Агнессы. Агнец и четыре реки!

Здесь это и началось. В цирке Домициана [124]. Первый вечер Мортена и Ине. Они слились тогда в единое двуполое существо.

Вымокшие и замёрзшие, поднимаются Ине и Магнус из метро у Национального театра [125]. Они берут такси к полицейскому управлению.

— К сожалению… Но ещё не все патрули оповещены. Сообщение послано во все полицейские участки.

— Что-нибудь узнали…

— Сведений о том, что он уехал, нет.

Она качает головой. Качает утвердительно. Мортен — не тот, кто уедет от чего бы то ни было. Он всегда идёт до конца.

Ине и Магнус расходятся по домам. Ине выпивает бутылку итальянского вина. И плачет, плачет.

ОН ДОЛГО БРОДИТ по площади Навона. Он не понимает, как это может быть: он — в Риме, а она — нет. Ему кажется, он видит Ине повсюду. Он идёт к Пантеону. Перед храмом всех богов туристы так и кишат.

Он знает, куда ему идти: из аэропорта Каструп в Копенгагене он позвонил в отель «Адриано» в Риме и заказал на неделю отдельный номер. Четыре тысячи лир за ночь.

«Адриано». Их первая ночь вместе в Риме. Турист из Хьереборга наносит визит туристке из «Звёздных путей» в её номере. После 23-х часов. На всю ночь. На целую неделю.

Сладкие поцелуи. Бурные объятия. Однажды отель стал кардинальским дворцом. Сладкий грех!

И это в вульгарном номере гостиницы! Кровать и комод. Полтора полотенца на каждого. Три квадратных метра пола, между кроватью, комодом и маленькой ванной.

Ну не загадка ли это? Неужели нечто столь банальное может превратиться в сказку с таким множеством нюансов. Тысяча мелких главок…

Ведь это был номер Ине!..

Они больше времени проводили в маленьком номере, нежели за его стенами в Городе мира. Там можно было познать гораздо больше. Потом они идут в оперу. Для Мортена это нечто совсем новое.

«Тóска». Как уверяет Марио [126], его всё равно не казнят. Это будет одна лишь видимость. Это — казнь, но для вида. Холостой выстрел. Марио должен будет притвориться, будто умирает…

Они ставят его к стене тюремного замка.

Com’e bello il mio Mario! [127]

И вот они стреляют, и Марио падает…