Брак по-арабски. Моя невероятная жизнь в Египте - Натали Гагарина Страница 40

Она хотела убить меня. Карина давно хотела меня убить. Помните, я говорила, что она не впервые применяла яд? А смерть моей обожаемой свекрови помните? Тогда у нас в гостях была Карина, я разлила кофе по чашечкам, отлучилась, мама Зейнаб попросила кофе, я отдала ей свой – свекровь не любила совсем горячий, – Карина весьма невежливо ушла, к вечеру свекрови поплохело... Сообразили?

Тогда вы умнее меня. Я еще долго не знала, что именно Карина отравила маму Зейнаб.

А теперь ревнивая египтянка совсем обезумела и решила, что должна действовать первой – и успеть раньше, чем я сотру ее в порошок, узнав правду от Эльхам.

История не знает сослагательного наклонения. Если бы я знала, что муж мне изменяет и если бы знала законы шариата, то могла бы заявить в полицию и попросить у нее защиты своих интересов, но все уже произошло. Прошлого не изменить. И сейчас, записывая это для вас, я пытаюсь понять, как развивались события, о которых мне тогда не было известно ничего.

Я даже не догадывалась, какие страсти разыгрываются вокруг меня! Я целиком была занята детьми, которые требовали неустанного внимания и заботы. Я боялась за дочку; а ведь Борис тоже требовал внимания, более того, с ним уже надо было заниматься, а не только обихаживать его. В то время я была очень благодарна Карине и мамлюкам, которые помогали мне. А не знала я, например, того, что Карина приучала Бориса к себе, заставляя называть ее мамой.

Постепенно я превращала наши апартаменты в роскошный дом. Я создавала стильный интерьер, оформляя окна чудесными тканями, покупая шикарную мебель и восточные ковры. А еще я любила египетскую посуду, особенно расписные вазы, блюда, чайники и прочую красоту. Я понимала, что на содержание квартиры и семьи требуется много денег, поэтому Алекс много работает, часто задерживается в Каире. А то, что он уезжает на встречи и собрания «Братьев-мусульман» – это просто потребность его души, то, за что я так его люблю. Когда в новостях по телевизору говорили об этой партии, я всегда видела на экране среди прочих лидеров и своего Алекса. Я очень гордилась этим, хотя ни черта не понимала тогда, какую важную роль играет эта партия в стране и чем конкретно занимается мой муж. Это я поняла позднее. Даже слишком поздно.

* * *

Карина развлекала себя видениями моей смерти.

Она представляла себе, как я вешаю белье на балконе и, неосторожно облокотившись, падаю с двадцатого этажа вниз. Она с улыбкой наблюдала, как, допивая кофе, я задыхаюсь от полученной дозы яда. Она даже попробовала мысленно накинуть мне на шею веревку, но, вспомнив, что я физически намного сильнее ее, оставила эту идею. «Нет. В квартире этого делать нельзя, – думала ревнивая египтянка. – Швейцар внизу знает, кто к кому пришел – мимо него и муха не пролетит...» А «засветиться» Карине ой как не хотелось!

Она представляла себе, как я лечу со скалы. Но вот беда: ни скал, ни гор в Египте не было.

Она представляла себе, как гигантская воронка засасывает меня в море, прямо в щупальца гигантского спрута. Но я никогда не плавала одна, тем более в опасном месте.

Перебрав в голове все вероятные и самые невероятные способы моего убийства, Карина вспомнила о пистолете Алекса, который он в спешке забыл у нее. «Вот! Наконец-то! И никто не догадается, что это сделала я!»

Она решилась.

Карина знала, что каждый вторник после обеда я гуляю с детьми в парке «Монтаза». В это время там спокойно и безлюдно. Шум моря и шелест пальм расслабляет и располагает к отдыху. Обычно мы не шли на пляж, а находили укромное местечко и валялись на бархатной траве.

Рано утром во вторник Карина приехала в Александрию. Она взяла такси и от вокзала направилась в парк.

В Египте женщине легко скрыть свою внешность под черным одеянием и остаться неузнанной. Да и мужчину, закутанного в паранджу, тоже никто не узнает. Карина надела обычную черную галабию, хиджаб и плотная вуаль полностью скрывали ее лицо. О, как долго она готовилась к этому! Сколько бессонных ночей она обдумывала свой план! Как же она ненавидела всех, кто стоял у нее на пути к счастью с Алексом! Любовь и ревность полностью завладели ее рассудком. Жизнь и смерть сплелись в один клубок, ниточку от которого она держала в своих руках.

Карина выследила нас в парке и ждала удобного момента. Скрываясь за стволом огромной пальмы, она целилась мне в голову. Непростое это дело – убить человека. Трудно прицелиться даже в большую мишень. Но отступать было поздно. Карина решила, что будет стрелять, пока я не упаду.

Я, ничего не подозревая, сидела на траве, наливая чай из термоса. Амира спала в коляске, а Борис играл солдатиками рядом со мной. Я ждала свою подругу Эльхам, которая собиралась сообщить что-то очень важное, «но не по телефону, поэтому я приеду в парк, когда вы будете гулять». Я поглядывала в сторону автостоянки: не подъехала ли ее машина.

Конечно, Карину я не заметила – мало ли в парке мусульманок, закутанных в черное. Тем более что наконец-то появилась моя Эльхам – она плыла по дорожке, как крутобокая каравелла, улыбалась и махала мне рукой. Убийца ее видеть не могла – Эльхам подходила сзади, – зато моя подруга увидела направленный на нас пистолет и отреагировала моментально.

Для меня это выглядело так: вдруг, ни с того ни с сего, Эльхам резко рванулась в сторону, широко раскинув руки. Я даже хихикнула. И тут что-то громыхнуло, будто рухнул железный мусорный бак. Я увидела, как Эльхам, наткнувшись на ствол пальмы, медленно сползает на траву. «Чего это она?» – глупая улыбка еще держалась на моем лице, а в сердце уже забилась тревога. От пальмы отделилась фигура в черном и быстрыми шагами, почти бегом, направилась на стоянку, где села в автомобиль и немедленно скрылась.

Карина, полная решимости убить меня и остаться безнаказанной, внезапно увидела перед собой огромную фигуру Эльхам. Ее тело буквально оцепенело от ужаса. Она поняла, что Эльхам сейчас набросится и разорвет ее. Помня, как эти сильные руки душили ее, Карина почувствовала, что сейчас ее снова схватят, разоблачат и тогда ей уж точно придет конец. Ей ничего не оставалось делать, как выстрелить в Эльхам и немедленно бежать.