Мышонок и его отец - Рассел Хобан Страница 40

И всё же кукольному дому ещё лишь предстояло вознестись на вершину предначертанной ему славы. Слухи о заводном семействе с тремя дядюшками и тётушкой-выпью расходились по окрестностям, как круги по воде. Перемены начались с визитом «Последнего карка моды»: Ворон и его труппа навестили старых друзей, переоборудовали площадку, на которой стояла гостиница, в театральную сцену, и благополучно представили постояльцам «Последнего видимого пса» все три акта «Последнего видимого пса». Окрылённые успехом, они учредили ежегодный театральный фестиваль, который впоследствии стал одним из самых значительных светских событий на свалке. Сам Ворон и его супруга вели мастер-классы, соперничать с которыми по посещаемости мог только ежегодный Симпозиум Глубокой Мысли под основательным и веским председательством Серпентины. Поговаривали, что нагрузка, какая выпадала на долю подъёмного крана при доставке голоса болота и пруда на гостиничную площадку, знакома разве что мозгам местных интеллектуалов, усердно скрипящим под грузом черепашьих идей; однако все как один утверждали, что пропустить подобное мероприятие было бы очень досадно.

Обитатели свалки долгое время оставались равнодушны к переменам, творившимся на окраине у железнодорожных путей, однако в конце концов и в них заговорило любопытство. Поначалу робко и боязливо, но со временем всё увереннее выползали они из своих переулков и приближались к «Последнему видимому псу», дабы вдохнуть свежий, бодрящий воздух культурного возрождения и идейного прогресса.

Вскоре был основан Фонд имени Выхухоля, при котором открылась школа. Курс прикладной физики взялся читать сам Крысий Хват. Молодёжь души не чаяла в своём обожаемом учителе и наставнике, который никогда не воспарял в заоблачные сферы чистой мысли и больше всего на свете любил ремонтировать поломанных заводяшек и чинить в доме разные мелочи.

Квак был избран первым председателем новоявленного комитета по Надзору за Территориями и Разрешению Межлуговых Конфликтов, или НеТ-РаМоК, как его стали все называть. Привнеся в эту организацию свойственные ему прозорливость и мудрость, он постоянно пребывал в разъездах с миротворческими миссиями и принимал делегации жалобщиков, но всё же находил время и для частных посетителей, предсказывая будущее тем, кто приходил за советом, и сочетая браком влюблённые пары.

Форум моды и Клуб домохозяек под совместным руководством слонихи и тюленихи мгновенно приобрёл популярность, и несколько сезонов подряд все модницы свалки сходили с ума по косынкам и повязкам на глаз.

Мышонка с отцом, так многому научившихся и преодолевших все препятствия, так и не уговорили вести курс на тему «Как добиться успеха». Как их ни упрашивали, они решительно отказывались. Секрет прост, объясняли они: надо просто идти вперёд во что бы то ни стало, а этому научить невозможно. Впрочем, они не стояли без дела и по мере сил участвовали во всех начинаниях, которые затевали остальные обитатели «Последнего видимого пса».

Однако все эти новшества и перемены были ещё только впереди. А покамест маленькое семейство, поработав на славу над обустройством гостиницы, вступило в ту пору года, когда можно немного отдохнуть и насладиться плодами своих трудов. Осень давно миновала; дуб шелестел остатками бурой листвы рядом с чёрным, оголившимся деревом гикори. Снег лежал на крыше и дымоходах кукольного дома, с карнизов свисали сосульки. Пёсья Звезда вершила свой зимний путь по мерцающему ночному небу; вывеска скрипела, раскачиваясь под северным ветром; зелёные, синие и янтарные тени разноцветных окошек пятнали ослепительно-белую площадку, а в консервнобаночном камине в гостиной уютно пылал огонь. Год близился к концу. Наконец-то у всего семейства появился досуг, а с ним и возможность в полной мере оценить своё счастье. И счастье оказалось таким огромным, что они поняли: их слишком мало, чтобы вместить его всё целиком.

В канун Рождества, когда колокола в городе вызванивали рождественские гимны, а ночь сверкала звёздами, мышонок с отцом топали по площадке вместе с Кваком, облачённым в тёплую перчатку, и прислушивались к шуму праздничной суеты, долетавшему из гостиной. Слониха присоединилась к ним, и трое заводяшек в дружеском молчании продолжали вышагивать по огороженной поручнями площадке, а гадальщик неторопливо попрыгивал следом. Потом тюлениха в гостиной завела песню, и компания подхватила хором, да так, что в доме задребезжали все окна.

Выпь и зимородок ещё за несколько недель до Рождества отправились разносить приглашения и разыскали всех, без кого на празднике было не обойтись. Прибыли Ворон с супругой; оба нынче были в голосе. Эвтерпа декламировала цитаты из своих любимых произведений, прихлёбывая пунш умеренной крепости, сваренный Крысьим Хватом по случаю торжества. Несколько землероек – и луговых, и ручьевых, – забыв на этот вечер о вражде, щеголяли военной выправкой и орденскими лентами. Юные выхухоли Джеб и Дзеб подросли и стали посерьёзней; они пытались втолковать Крысьему Хвату новую теорию Многого-в-Малом и удивлялись, что такой старик способен на поистине смелые прыжки мысли.

Но звездой торжества была, разумеется, достопочтенная Серпентина. Зимородок и выпь едва отважились приблизиться к прожорливой глубоководной мыслительнице, чтобы вручить ей приглашение. Выпь сломала лёд – в буквальном смысле слова, то есть камнем, – а зимородок нырнул и разбудил знаменитый голос болота и пруда, уже погрузившийся было в спячку. Обе птицы простудились в тот день и до сих пор не выздоровели, но Серпентина пребывала в добром здравии и отличном расположении духа. Возлежа у отдельной, специально для неё приготовленной буфетной стойки, она неутомимо поглощала угощение, успевая при этом делиться своими последними озарениями со стайкой почитателей-скворцов. Кстати, именно в этот вечер в её могучем уме зародилась и простёрла в грядущее свою сень идея Симпозиума Глубокой Мысли.

– Надеюсь, гости не успеют без нас соскучиться, – сказала мужу и сыну слониха, совершая очередной круг по площадке. – Такое счастье – это даже как-то чересчур. Хочется отойти в сторону на минутку и посмотреть на всё это снаружи. Трудно поверить, что у нас есть мы… да ещё и столько всего в придачу!

Мышонок-отец ласково ткнулся в неё на ходу. Их жестяные корпуса тихонько звякнули.

– И я чувствую то же самое, – сознался он.

– А помнишь, – слониха качнула хоботом и коснулась мышонка-сына, – как я пела тебе колыбельную, когда ты боялся большого мира, ожидавшего нас за окном магазина игрушек?

– Помню, – отозвался малыш.

– А вышло так, – продолжала слониха, – что испугалась-то я, когда осталась одна-одинёшенька в большом мире. А ты и твой папа оказались такими храбрыми и спасли меня. До чего же приятно об этом вспомнить!

И мышонок-сын немножко поплакал. Он просто не мог удержаться – так горд он был за себя и рад за маму-слониху.

Тут парадная дверь отворилась, выпустив волну смеха и тёплого воздуха в морозную ночь, и к заводному семейству присоединилась тюлениха. Плавно покачиваясь, она двинулась по кругу вместе матерью, отцом и братиком. На носу её вертелся новенький мячик – подарок Ворона.

– Вот и кончился год, – промолвила она. – Лучший год в моей жизни. Интересно, какими окажутся следующие?