Тройка - Степан Чепмэн Страница 40

Доктор Мейзер тяжело рухнул в кожаное кресло и задрожал. Он стиснул руки на своем горле. Потом сжал их.

— Я проиграл.

Раздался стук в дверь. Доктор, похоже, этого не слышал.

Прозрачный тритончик, которым была Наоми, проплыл сквозь дверь в коридор посмотреть, что происходит.

В холле Наоми нос к носу столкнулась с красивой темнокожей женщиной, одетой в саронг из белого шелка. Женщина терпеливо ждала, стоя у дверей кабинета доктора Мейзера. По безмятеисному лицу индианки было невозможно угадать ее возраст. Пышные черные волосы струились до пояса. Поверх саронга была надета вышитая фиолетовая жилетка, украшенная миниатюрными зеркальными бусинками. На руках и ногах незнакомки звякали серебряные браслеты, пальцы были украшены кольцами, в носу также висело крупное золотое кольцо. Темно-красная точка над бровями указывала, что эта женщина принадлежит к священной касте дравидов.

Преподобная Уивер вновь постучала в белое окошечко. Ее поза выражала почтение, но в глазах плясали чертики. Она выжидала.

Потом приникла ближе к матовой поверхности стекла и мягко нажала на дверь.

Дверь, сорвавшись с петель, с ускорением влетела в кабинет. Посыпались разбитые осколки стекла, дверь проехала по полу и врезалась в письменный стол, разрушив стоявшее на нем укрепление. Доктор Мейзер выглядел смущенным. Уивер, стоявшая в дверях, с улыбкой ему кивнула.

— А, это ты, — проговорил он. — Входи.

Мейзер оглядел комнату, выискивая место, куда он мог бы посадить гостью. Его взгляд обежал один круг, второй… Но тут она тронула его за плечо.

Он повернулся к ней, и Уивер тут же прижалась к нему и запечатлела на его губах поцелуй. Мейзер отшатнулся от нее, вытирая рот, и привалился спиной к стенке.

Уивер села на опрокинутую картотеку и обвела взглядом разбросанные вещи.

— У тебя в кабинете беспорядок, — с укором заметила она.

Сложив руки на коленях, она прикрыла глаза и вздохнула.

В ответ на ее вздох все предметы, что находились в комнате, — валявшиеся на полу медицинские карты, пузырьки, стетоскопы, даже письменный стол — быстро попятились к ближайшей стене, убираясь с глаз долой. Только упавшая картотека, на которой сидела Уивер, да еще красный плюшевый диван с белой бахромой остались на виду. Доктору Мейзеру этот диван был незнаком.

Преподобная Уивер распрямила плечи и раскинула руки. Стены комнаты срочно разбежались подальше в стороны.

Уивер скромно разгладила складки саронга у себя на коленях. Мейзер суетливо застегнул рваный халат и подошел к ней.

— Как поживает твое Преподобие?

Уивер равнодушно пожала плечами.

— Ну, смотря где я нахожусь. Работаю не покладая рук. Я сейчас только что из 1891 года. Там просто курорт.

— У тебя по-прежнему три дома в Индии?

Она спокойно кивнула.

— Меня это устраивает, когда я не на работе.

— Ну а я, в отличие от тебя, предпочитаю жить в настоящем. Как говорится, ходить по самому краю.

Они опять пикировались. Это была столь давняя привычка, что от нее было трудно отказаться. Мейзер неожиданно для себя чихнул.

Когда он протер глаза, то обнаружил, что они с Уивер сидят под плакучей ивой на берегу пруда, за их спинами простирается поле, заросшее диким овсом.

— Ты любишь салат из макарон? — вежливо спросила она.

Они были так долго знакомы, что название блюда его ничуть не удивило. Он столь же вежливо поблагодарил и взял протянутую ему бумажную тарелку и серебряную вилку.

— А что это мы тут делаем? — осторожно поинтересовался он.

— Я решила, что здесь лучше дышится. И такая милая пасторальная картинка.

— Зачем ты пришла?

Уивер взглянула на него, откусывая бутерброд. Ее глаза были широко открыты — воплощенная невинность.

— Я соскучилась, — сказала она.

Мейзер сурово скрестил руки на груди.

— Нет! До тебя дошли эти грязные слухи!

— Ничуть. — Она тронула его за руку. — Я просто беспокоюсь за тебя. Так же как и многие другие ангелы нашего круга. Винг, тот, к примеру, вообще уверен, что ты спятил.

Взгляд Мейзера заскользил по зеркальной глади пруда.

— Этот маленький жалкий предатель?

Он выпрямился, отставив от себя тарелку и вилку.

— А ты, значит, пришла сюда, чтобы самой убедиться?

— На самом деле я хочу обсудить тех трех пациентов.

— Это не твоя забота! Когда мне нужна будет духовная консультация, я ее попрошу.

Поле дикого овса потемнело и полегло. Тень упала на пруд. Ветви ивы взволнованно затрепетали.

— Ох, Мейзер, — вздохнула Уивер. — Ты чертовски погряз в клинической работе!

Преподобная встала на колени и дотянулась до Мейзера.

— Нет, ты только посмотри на себя! Ты совершенно погряз в этом. Ты никогда не покидаешь свой кабинет. И что, по твоему, должны все об этом думать? Послушай, Мейзер, тебе надо хоть немного поддерживать связь с коллективом. Ведь Черная Стена всего в пяти столетиях отсюда.

— Ты воображаешь, что я об этом забыл? — Мейзер повысил голос. — Когда над нами висит угроза возвращения к минойской эре? Когда трое из Двенадцати причастных наступают нам на пятки? Это катастрофа! И я полностью осознаю свою ответственность. Но вспомни, Уивер. Ты сама поручила мне наблюдение.

— Совершенно верно. Но я никак не ожидала, что ты навечно забросишь свои дела…

— Навечно? Ничего не вечно. Время уходит! И ты еще приходишь сюда и начинаешь мне говорить о Черной Стене!

— Я стою на коленях, доктор. Пожалуйста, обратите на это внимание.

Мейзер немного успокоился и съел оливку.

— Да, я очень ранимо воспринимаю критику, — признал он. — Эти трое меня сильнейшим образом разочаровали.

Уивер очистила от скорлупы яйцо и посыпала солью.

— Лечение идет не так, как ты ожидал?

Мейзер покачал головой и с горечью фыркнул.

— Сказать так — это сильно преуменьшить.

На ветку над ними неожиданно свалился воробей. Преподобная задумчиво жевала яйцо.

— Ты дашь мне поговорить с ними?

— Никаких разговоров! Это моя задача, и я их вылечу. Мне просто надо еще немного времени.

Двое ангелов в молчании продолжали есть. Ветер шевелил колосья дикого овса. Мейзер снял очки и вытер их рукавом рваного халата. Когда он вновь их надел, они с Уивер очутились в маленькой комнате, что была расположена над операционной.

За стеклянным куполом нейрохирурги и медсестры делали операцию на мозге.