Разрыв - Саймон Лелич Страница 40

— Не понимаю.

— Недвижимость. Коммунальные услуги. Школы, инспектор. Выбор у нас не так уж и велик, поэтому мы стараемся брать лучшее из того, что нам предлагается. — Он помолчал. Вздохнул. — Это хорошая школа, инспектор. Результаты работы, статистика: если сравнить ее с другими, она — лучшее, что мы могли себе позволить. Потому мы и купили дом неподалеку от нее. Для блага Эллиота. Для блага Эллиота и Софии.

— Софии? Вы сказали, что ей девять лет. Вы ведь так сказали?

— Ей девять лет, но она растет. С детьми это случается, инспектор.

В тоне его прозвучала нотка презрения, однако Люсия оставила ее без внимания. Она постучала ногтем по стенке стаканчика.

— Она меняет свой статус, — продолжал, уже не так агрессивно, отец Элиота. — Я о школе. Вы знали об этом? Там поговаривают о частных субсидиях, о большей самостоятельности. Это какой-то правительственный план.

— План? — переспросила Люсия. — И какой же?

— «Новые пути», так они его называют. Партнерство государства и частных лиц. Эта школа — одна из первых. В общем, она лучшая из тех, что нам доступны, а должна стать еще лучше. И разборчивее. Она сможет сама решать, кого примет. Забрав из нее Эллиота, мы лишились бы гарантий того, что нам удастся устроить в нее Софию.

Люсия покачала головой:

— Не понимаю.

— Они же брат и сестра. Если брат уже учится в школе, та обязана принять и сестру.

— Я не об этом, — сказала Люсия. — Я о другом — мне непонятно, зачем вам это. В смысле преподавания, это хорошая школа. Отличная. Но в ней напали на вашего сына. Его избили, порезали, искусали. Почему же вы хотите послать в нее и дочь?

Отец Эллиота поднял руку, почесал переносицу. Люсия увидела, что его глаза, и без того уже красные, обведенные темными кругами, наполнились слезами. Он крепко зажмурился, снова открыл глаза. Смахнул единственную оказавшуюся непокорной слезу.

— Мы думали… — начал он — и умолк. Откашлялся. — Мы думали, после случившегося… Я говорю о смерти мальчика, того, убитого учителем. Он ведь был одним из них, верно? Я знаю, знаю — все молчат. Но все знают, что это был он, так?

— Донован, — сказала Люсия. — Донован Стенли.

Отец Эллиота кивнул.

— Сначала мы не собирались. Возвращать его в школу, я об этом. Но после случившегося… Мы думали, что оно всему положит конец.

— Вы думали, что теперь ему опасность грозить не будет.

Он снова кивнул, утвердительно.

— А когда мы посмотрели другие варианты, инспектор. Другие школы. Некоторые из них… Это попросту невозможно. Отдавать в них детей. Ну и София, конечно. Нам следовало думать о Софии.

ни сло В. Држи свою рыжую пасть на зам К.

— Царапины. Синяки. Все это он мог заработать, играя в футбол.

— Он играл в футбол?

— Нет. Не играл. Но суть не в этом.

— А в чем?

— Суть в том, что ничего серьезного в них не было.

— И вы ничего не предприняли?

— Нет! О Господи. За кого вы нас принимаете? Конечно, предприняли.

— Что? Что вы предприняли?

— Во-первых, поговорили с Эллиотом. Поговорили со школой.

— Что сказал Эллиот?

— Ничего. Ничего он не сказал. Вернее, сказал, что упал.

— А школа? С кем вы там разговаривали?

— Мы поговорили с директором. Я поговорил. Сказал ему, что, по нашему мнению, происходит. Попросил приглядывать за Эллиотом.

— И что он ответил?

— Что нам беспокоиться не о чем. Что, согласно его опыту, в возрасте Эллиота дети всегда дерутся. Все участвуют в небольших потасовках.

— Потасовках.

— Именно. Однако он пообещал внимательнее присмотреться к происходящему. Сказал, что попросит об этом персонал школы.

— И что после этого произошло?

— Не знаю. Полагаю, не многое. Сильно лучше не стало, но и хуже не стало тоже. Так оно, во всяком случае, выглядело. Мы же не знали о смс-ках.

— А позже? Что произошло позже?

— Позже?

— После нападения на Эллиота.

— Я вас что-то не понимаю.

— Что сказал вам директор после этого?

— Да, собственно, ничего. А что он мог сказать? И что мог сделать? Свидетелей же не было, инспектор. Вы не забыли? покон Ч с собой. сли Вр Ншся все = сдох Ншь

Он уже встал. Уйти ничто ему не мешало, и все-таки он медлил. Стоял, сжимая руками спинку стула. Люсия заметила вдруг кожу у его ногтей. С лунок были срезаны полоски кожи, кое-где проступала кровь.

— О вас будут писать, — сказала Люсия. — Пресса, репортеры, они вцепятся в это. И вцепятся в вас.

Отец Эллиота кивнул.

— Главным образом, из-за школы, — продолжала Люсия. — Из-за того, что в ней случилось.

— Из-за того учителя. И выстрелов.

— Верно. Предупредите жену. И дочь тоже.

— Предупрежу, — сказал он. — Уже предупредил.

Люсия покивала. Она ждала. Однако отец Эллиота так и стоял на месте.

— Со временем все уляжется, — сказала Люсия. — Если им не удастся найти подходящий ракурс. Не удастся найти связь. Тогда они займутся чем-нибудь другим.

— Да. Надеюсь.

— Но если я смогу вам чем-то помочь. В это время. Чем именно, я не знаю. Однако вам известно, где меня можно найти.

— Спасибо. Спасибо вам.

Люсия встала.

— Мне очень жаль, — сказала она. — Правда, до ужаса жаль.

Отец Эллиота откашлялся. Похлопал себя по карманам. Окинул взглядом стол.

— Ну, до свидания, — сказал он. И ушел.

В комнате опять потемнело, на этот раз потому, что до нее дотянулась тень здания напротив. Просунув пальцы в щели между планками жалюзи, она крепко обхватила ими мебель, пол, стены.

Мы след М за тобой даже Сли ты нас Н видишь мы смо3 м за тобой Люсия посидела немного в одиночестве. Взяла лежавший перед ней сотовый телефон, положила оба больших пальца на кнопки джойстика. И начала прокручивать сообщения.

А саками от всех рыжх Вняет?

Она представила Эллиота, он сидит в одной комнате с родителями, но слова, появляющиеся видит на экране, сталкивают его в пустоту одиночества и страха. ну как твоя Хря? скоро Т заг Ншься от рака??

Она попыталась решить, как поступила бы на месте Эллиота. Попыталась, понимая, впрочем, что уже решила. И она, подобно Эллиоту, предпочла положиться на отнекивание, на то, чтобы доверять только себе, стараться справиться с болью, которую ей причиняют, без чьей-либо помощи. сли Н убе Ршь это с Хри мы его от РжМ