Волк по имени Ромео. Как дикий зверь покорил сердца целого города - Ник Дженс Страница 4

Дикие животные способны, образно говоря, считать, и не любят, когда их превосходят численно.

К тому же большинство животных воспринимает семейство псовых исключительно как хищников. На самом деле собаки – и это научно доказано – являются участниками, как говорят биологи, агонистических (связанных с агрессией) контактов между людьми и рядом других видов, включая медведей-гризли, лосей и волков. Но если отбросить все эти рассуждения, то следует признать, что мне всегда больше везло в одиночку, и я получал наиболее яркие впечатления, когда был один, без компаньонов.

Накануне установился холодный воздушный фронт. Да к тому же приближалось зимнее солнцестояние, когда солнце зависало над горами всего на несколько часов, а утренние температуры держались ниже нуля. Это, конечно, несравнимо с климатом в долине Кобук, расположенной дальше на север, где я жил прежде, но все равно было холодно. Страдали и обе мои камеры, и мои отмороженные пальцы, но я окопался и приготовился сделать все как можно лучше. После всех этих лет, проведенных в Арктике, после всех упорных трудов, когда я мерз и лишался оборудования, у меня было всего три фотографии волков, которые не стыдно было показать. Остальные результаты нескольких десятков удачных случаев, представившихся мне, собранные буквально по крупицам, демонстрировали стремительно удаляющиеся мохнатые зады, которые к тому же нужно было рассматривать на слайдах под лупой.

Даже если у тебя большой объектив и первоклассное оборудование, ты должен находиться не далее, чем в паре десятков метров от любого животного, чтобы получился приличный портрет, а, как известно, дикие волки – сложные объекты для съемки. Большинство моих встреч с волками были так кратки, что их время можно было измерить по количеству сердцебиений – все равно что ловить дым, струящийся по ветру. Это был ни с чем не сравнимый опыт.

Черный волк завоевал мою бесконечную благодарность уже за то, что не исчезал, как Гудини, каждый раз, когда видел меня. Однако он, похоже подчиняясь какому-то невероятному инстинкту, пропадал в тот момент, когда свет начинал меркнуть, и всегда держался на расстоянии предельной досягаемости фотокамеры. Мне приходилось балансировать между желанием получить идеальный снимок и стремлением не вытеснить волка из кадра. Я прищурился, прильнув к своей «базуке» «Никон-600 мм» с ручной фокусировкой, установил увеличение на 1,4, стараясь, чтобы видоискатель не запотел, а штатив не зашатался.

С трудом мне удалось-таки сделать несколько снимков с далекого расстояния при мучительно медленной скорости затвора, добавив очередных кадров, на которых был запечатлен темный, явно нечеткий силуэт на фоне бело-голубого пейзажа. И хотя мои первые фотографические опыты с этим животным были по большей части провалом с точки зрения профессионалов, я радовался самой возможности видеть волка, любого волка, но больше всего, конечно, этого волка – видеть, как он двигается, куда ходит и что делает.

В один из тех первых дней, едва рассвело, я уже сидел, притаившись, на берегу озера, наблюдая издалека и надеясь, что волк решит направиться в мою сторону, как он делал прежде. Вдруг неожиданно тот мотнул головой, уставившись на озеро и навострив уши. К нему приближался лыжник – женщина с хаски, бегущей рысцой у ее ног. Волк прыжками помчался в их сторону. Я наблюдал за ним, затаив дыхание.

Несколькими днями ранее в газете «Джуно Эмпайер» на первой полосе была опубликована статья. В ней рассказывалось о том, что волки съели собак, напав на них в окрестностях города Кетчикан, расположенного в паре сотен миль к югу. Несмотря на довольно дружелюбную на первый взгляд встречу волка с Дакотой, я не был уверен, что такое не может повториться. Волки есть волки, и я не имел иллюзий относительно того, какими способами они борются за выживание. Может быть, поэтому он и был здесь: учуял вкус аппетитных лап откормленных спаниелей.