Небесная подруга - Джоанн Харрис Страница 4

В «Медном чайнике» было хорошо. Студенткой Элис сидела тут часами, пила чай, предавалась мечтам и наблюдала за толпой. Расположившись у того же самого окна, выходящего на ту же самую улочку, вдыхая табачный дым, запахи шоколада и старой кожи, Элис смотрела на Кингс-парад, на сверкающее под солнцем белокаменное здание Сената, на золотистый фасад Королевского колледжа, на кирпичные стены колледжа Святой Екатерины. В Кембридже был особенный свет, больше Элис нигде такого не видела — теплый, спокойный, золотой, он переливался над вздымавшимися в небо шпилями и сонными садами, как на пейзаже Дали. Такой красивый город, подумала Элис; город иллюзий, призраков и видений. Даже студенты с их разговорами казались беззаботными, как будто, несмотря ни на что, знали: они здесь временно, они — лишь сны этих древних, почти живых камней.

Глядя на юнцов, Элис ощущала себя старухой. Она вспоминала свои студенческие годы. Тогда она была стройнее, с длинными непокорными волосами, носила обрезанные джинсы и безумные пуловеры, индийские юбки и бусы. Ездила на велосипеде под дождем. Тайком ускользала ночью после того, как ворота колледжа запирались. Спала с Джо на его узкой кровати. Элис попыталась вспомнить: чувствовали ли они тогда поступь судьбы? Мимолетность быстротекущего времени? Преследовало ли ее ужасающее осознание смерти?

Она закрыла глаза и постаралась ни о чем не думать.

Внезапно в приглушенном бормотании многочисленных посетителей кафе она выделила знакомый голос и от удивления открыла глаза, а внутри ее как будто натянулась струна. Элис прекрасно знала этот северный акцент и помнила, как они сидели тут, в «Медном чайнике», и Джо рассказывал о своих многочисленных увлечениях — о Жако Пасториусе, о Рое Харпере [3]и о том, как изменит мир марксизм…

Она оглянулась, чтобы проверить, не померещилось ли. Элис не видела этого человека три года. С тех пор, как они расстались. Смешно, но при воспоминании об этом она до сих пор чувствует себя виноватой. Смешно, но она оборачивается украдкой, словно Джо и вправду стоит за спиной. А если даже и так? Наверное, он с девушкой.

Элис почти убедила себя в том, что ослышалась, что это вовсе не его голос, и тут наконец увидела Джо за угловым столиком. Знакомое лицо, знакомый наклон головы, выражающий внимание к собеседнику, сигарета в руке, плечи сутулятся, волосы беспорядочно падают на узкое лицо, голубые глаза блестят за стеклами круглых очков. Он снова закурил, подумала Элис, вспоминая запах его сигарет, который пропитывал одежду и волосы.

Ее сердце сжалось. Он был не один. С ним сидела девушка, и, хотя ее лицо скрывала тень, Элис разглядела стройную фигуру, изящный изгиб ключиц и ярко-рыжие волосы. «А чего я ожидала? — подумала она. — Конечно, он нашел другую. Ведь столько времени прошло…»

Элис отодвинула стул и встала, но снова услышала голос Джо, и струна внутри снова натянулась.

Она не различала слов — интонаций было достаточно. Дым от сигареты скрывал его лицо, придавая чертам тревожную прозрачность. В полумраке ей почудилось, что он улыбается.

Воспоминания всплыли из глубин памяти и закружились, как разворошенные сухие листья на ветру. Заполненное посетителями маленькое кафе внезапно показалось недостаточно людным, и Элис выскользнула на залитую солнцем улицу, стараясь не попасться Джо на глаза. Она ненавидела себя за то, что прошлое по-прежнему волнует ее. Не желая этого признать, она раздраженно ускоряла шаг и почти не удивилась, когда через час обнаружила, что добралась до самого Гранчестера. Пешие прогулки всегда помогали справиться со стрессом. После расставания с Джо она прошагала немало миль. Элис сбавила темп и огляделась.

Она стояла перед церковным кладбищем. Над деревьями возвышалась круглая башенка. Несмотря на частые прогулки, Элис плохо знала Гранчестер, и эта небольшая церковь, окруженная тенистыми деревьями, привлекла ее внимание. Трава перед зданием была аккуратно подстрижена, могилы ухожены. Двор окружала прочная вековая стена. Между надгробными камнями и памятниками вилась тропинка, подходившая к каждой могиле, как добрый друг. Элис прошла по дорожке, читая надписи на надгробиях. Некоторые оказались на удивление старыми — под одним деревом она нашла могилу с датой «1690», хотя остальные были ближе к современности. С другой стороны от церкви Элис обнаружила второе кладбище, скрытое в тени ветвей — там росли кедры и апельсиновые деревья. Белка пробежала по тропинке и увитой плющом стене. Элис пошла за ней. В конце дорожки виднелась арка с полуоткрытой дверью, ведущая на третье кладбище — более новое, отделенное от дороги каменной оградой и пока еще полупустое.

Порой случай приводит людей прямо туда, где им нужно быть. В другое время события переплетаются, словно нити в полотне, накладываются друг на друга, и общий план искажается; так на изнанке гобелена ровные линии рисунка стягиваются и превращаются в изломанные странные границы, соединяющие героя и злодея, сливающие воедино небо и море. Потом Элис вспоминала тот день и каждый раз убеждалась: именно там, на кладбище, все и началось. С того мгновения, как она увидела приоткрытую дверь, каждое ее движение, каждая ее мысль были учтены и стали частью чего-то огромного и древнего, гораздо старше ее самой. Портной из Глостера в книжке Беатрис Поттер чуть не потерял все, что имел, из-за мотка шелковой пряжи вишневого цвета, из-за единственной нитки, без которой не мог закончить вышитый камзол для мэра. Впоследствии, когда ход событий прояснился, перед мысленным взором Элис вытянулась длинная шелковая нить, ведущая к той двери — на другую сторону картинки, где нет правил, где нечто готово пробудиться к жизни.

Разумеется, тогда у нее не было подобных мыслей. Они появились позже, вместе с Джинни и Джо. А в тот день она просто толкнула дверь и ступила на кладбище, где царили мир и покой. Могилы содержались в порядке, их окружали кусты и цветущие деревья. Два надгробия покосились и наполовину ушли в землю, но не выглядели заброшенными, а походили на усталых, полных достоинства стариков, присевших на траву. На других могилах росли цветы — наверное, за ними ухаживали родственники. О да, это было приятное место.

У самой стены Элис увидела цветущую рябину и темный по сравнению с ней тис, а между ними — надгробие, заросшее зеленью. Захотелось узнать, чью это могилу, прикрытую плющом, так красиво, словно специально посаженные, обрамляют два дерева.

Элис подошла ближе. Имени она не увидела, но по изяществу памятника предположила, что здесь похоронена женщина. Плиту венчала простая скульптура — полуоткрытые ворота, свободно болтающиеся на петлях, с надписью: «То, что во мне, помнит и никогда не забудет». Элис потянула в сторону стебли плюща, чтобы рассмотреть надгробие целиком. Корни уходили глубоко, но они высохли и легко вывернулись из земли, открыв буквы в изножье плиты: «Розмари Вирджиния Эшли. Август 1948». Могила оказалась более современной, чем можно было подумать.