Список ненависти - Дженнифер Браун Страница 4

Я тихо засмеялась, шмыгнула носом и снова вытерла слезы.

– Ну да. Ладно. Мне пора.

– У тебя все получится.

– Надеюсь.

– Я в этом уверен. И помни: если не выдержишь, всегда можешь перевестись в другую школу в конце семестра. А значит, сколько надо потерпеть? Дней восемьдесят?

– Восемьдесят три дня.

– Видишь? Всего ничего! Ты справишься. Позвони мне потом.

– Обязательно.

Я нажала отбой и подхватила рюкзак. Уже выходя за дверь, остановилась. Чего-то не хватает. Я вернулась в комнату, выдвинула верхний ящик комода, пошарила за ним и нащупала то, что спрятала подальше от загребущих рук мамы. Вытащила снимок и взглянула на него в миллионный раз.

Это была наша с Ником фотография на Голубом озере, снятая в последний учебный день десятого класса. Он сидел с пивом в руке, а я безудержно хохотала. Мы устроились на большом валуне прямо у озера. По-моему, нас снимал Мейсон. Никак не могу вспомнить, что меня тогда рассмешило, хотя бессонными ночами не раз пыталась выудить из памяти то мгновение.

Мы выглядим такими счастливыми. И мы были счастливы. Какие бы выводы ни делали из нашей имейл переписки, обсуждения самоубийства и Списка ненависти.

Я коснулась пальцем смеющегося лица Ника. Я все еще отчетливо слышу его голос. Слышу, как он в своей типичной манере просит меня стать его девушкой – одновременно робкий и смелый, заносчивый и романтичный.

– Вал, – сказал Ник, соскочил с валуна и нагнулся за бутылкой пива. Свободной рукой он подхватил с земли плоский камешек и, пройдя несколько шагов вперед, запустил его в озеро. Тот подпрыгнул три раза по водной поверхности и ушел под воду. В лесу поблизости засмеялась Стейси, а за ней следом – Дьюс. Близился вечер, и где-то слева раздалось кваканье лягушек. – Ты когда-нибудь думала о том, чтобы оставить все это позади?

Я подтянула на валун ноги и обхватила колени руками. Мне вспомнилась вчерашняя ссора родителей. Из гостиной доносился голос мамы – слов я не разобрала, но тон был злой. Ночью папа ушел, тихо прикрыв за собой дверь.

– Ты о том, чтобы сбежать? Конечно.

Ник долгое время молчал. Подобрал еще один камешек и снова кинул в озеро. Тот дважды отрикошетил от воды и потонул.

– Вроде того, – проговорил Ник. – Или о том, чтобы без оглядки рвануть на машине со скалы.

Я задумчиво уставилась на заходящее солнце.

– Да. Такая мысль, наверное, многим приходила в голову. Как в «Тельме и Луизе» ^[3].

Ник хмыкнул, повернувшись ко мне, допил пиво и бросил бутылку на землю.

– Не видел этого фильма. А помнишь, мы читали «Ромео и Джульетту» в прошлом году?

– Ага.

Он наклонился ко мне.

– Как думаешь, мы похожи на них?

– Не знаю, – сморщила я нос. – Наверное, да.

Ник снова отвернулся и устремил взгляд на озеро.

– Похожи. Правда похожи. У нас с ними сходятся мысли.

Я поднялась и отряхнула попу, на ощупь бугристую после долгого сидения на неровном камне.

– Ты просишь меня стать твоей девушкой?

Он резко повернулся, обхватил меня за талию руками и поднял. Мои ноги заболтались в воздухе, и я взвизгнула, а потом захихикала. Ник накрыл мои губы своими, и все тело будто прошило током. Казалось, я вечность ждала, когда он меня поцелует.

– Если бы попросил, ты бы ответила отказом? – спросил он.

– Да ни за что, Ромео! – воскликнула я и поцеловала его сама.

– Тогда я прошу тебя об этом, Джульетта.

Касаясь лица Ника на фотографии, я слышу вновь его голос и эти слова. Чувствую его рядом с собой. В прошлом мае он для всего мира превратился в чудовище, но в моих глазах остался тем самым парнем, который поднял меня над землей, целовал и называл Джульеттой.

Я засунула снимок в задний карман.

– Восемьдесят три дня. Время пошло, – произнесла я вслух, сделала глубокий вдох и вышла из комнаты.

* * *

2 мая 2008

6:32

«Увидимся в столовой?»

* * *

Чирикнул мобильный, и я поспешно схватила его, чтобы не услышали мама, брат или, не дай бог, папа. Было еще рано и сумеречно. Таким утром тяжело просыпаться.

До летних каникул, суливших три месяца отсыпания и передышки от школы, осталось всего ничего. Нет, я не ненавидела школу, просто Кристи Брутер постоянно доставала меня в школьном автобусе, я забыла подготовиться к тесту по естествознанию и получила двойку и в конце года предстояли экзамены.

Ник в последнее время затаился. Пару дней он вообще не появлялся в школе, а мне строчил эсэмэски, спрашивая про «говнюков с биологии», «жирнюх с физ-ры» и «придурка Макнила».

Он весь месяц провел со своим новым дружком Джереми и, казалось, с каждым днем все больше и больше от меня отдалялся. Я боялась, что он бросит меня, поэтому не показывала, как сильно расстраиваюсь из-за того, что мы редко видимся. Мне не хотелось давить на него. Он легко раздражался, а я не хотела с ним ссориться. Я не спрашивала, чем он все эти дни занимался, вместо этого отвечая на его сообщения «с удовольствием бы окунула говнюков с биологии в раствор формальдегида», «ненавижу этих жирнюх» и «Макнилу повезло, что у меня нет ствола». Последнее сообщение потом аукнулось мне. Да и не только оно. Но последнее… при мысли о нем меня еще долго мутило. Из-за него детектив Панзелла провел со мной трехчасовую беседу, а папа стал смотреть так, будто видел спрятавшегося внутри меня монстра.

Джереми, с которым сдружился Ник, было за двадцать. Он закончил школу несколько лет назад, но в университет не поступил. Не учился и не работал. По-моему, он занимался только тем, что избивал свою подружку, курил дурь и круглыми сутками смотрел мультфильмы. Пока не встретил Ника. Тогда он бросил смотреть мультфильмы, начал курить дурь с Ником и избивать подружку только по ночам. Днем он забывал о ее существовании, так как торчал в гараже Ника, играя на барабанах и укуриваясь в хлам. Когда я изредка заглядывала в гараж и натыкалась на Джереми, Ник был сам не свой. Я едва узнавала его.

Долгое время я думала: может быть, я никогда толком и не знала Ника? Может быть, смотря с ним телевизор или плескаясь в бассейне, я не видела его – настоящего? И этот настоящий Ник – с тяжелым взглядом, эгоистичный – показывался только в присутствии Джереми?

Есть женщины, которые не обращают внимания на тревожные знаки, явственно говорящие – их мужчина либо извращенец, либо чудовище. Но я не такая и в обратном вы меня не убедите. Когда Джереми рядом не было… когда мы с Ником оставались наедине и я смотрела ему в глаза… я видела в них только хорошее. Он был хорошим. Иногда он по-дурацки шутил, но мы все грешим этим. Поэтому порой мне казалась разумной мысль, что это Джереми надоумил Ника устроить в школе расстрел. Не я. А Джереми. Он плохой парень. Он – преступник.