Нелюбимая - Мария Садловская Страница 4

Какое-то время женщина и девушка сидели молча. Затем Наталья, с удивлением оглядев Надю с ног до головы, воскликнула:

— Так ты еще и в дом не заходила? Открывай замок, заноси сумку да пойдем на кладбище! Покажу, где могила Любаши.

— Тетя Наташа, спасибо! — Надежда, не двигаясь, просительно продолжила: — Я на кладбище пойду одна… Знаю, где могила. Мне Люба-мама давно показывала могилку тети Груни, маминой сестры. Там оставлено место. Мы там всегда цветы сажали. Мама говорила: «Пусть растут цветы, все подумают — место занято».

Наталья поднялась и требовательно спросила:

— А ты почему не плачешь?! Или уже плакала? — Затем решительно опять села на скамью и твердо сказала: — Уйду, когда начнешь плакать! Рыдать! Давай начинай.

Надя прижала к груди побелевший кулачок, в котором были зажаты ключи.

— Уходите, Наталья Николаевна… Я плакать буду, только потом… Когда одна.

Женщина поднялась со скамьи и миролюбиво проворчала:

— Ладно, ухожу. Оно понятно — одной поплакать легче. Загляну потом, поговорим, что дальше делать.

Надя зашла в дом, сумку поставила у порога, будто чужая. Постояла какое-то время, затем обошла комнаты, пытливо заглядывая во все углы, еще не до конца осознав — Любы-мамы там не найти… На глаза попалась висевшая на спинке кровати косынка. Девушка машинально повязала ею голову и вышла во двор. По привычке закрыла на замок дверь, повесила ключи на гвоздик и, выбирая дорогу побезлюднее, пошла на кладбище. Сначала не спеша, потом быстрее и быстрее, а под конец уже бежала. Знала — куда.

Невысокая береза росла у могилы тети Груни. Люба-мама называла ее «ворчунья». Как только они с Надей в день поминовения подходили к холмику, где покоилась сестра Любаши, береза, даже в самый безветренный день, обязательно шумела ветвями. Пошумит-пошумит и успокоится.

Надя подошла к могиле тети Груни, поглядела на березу, та зашумела, поприветствовала, сбросив Надежде под ноги несколько пожелтевших листиков…

Надо повернуть голову, поглядеть в сторону… Надо! И она поглядела. Из кучи искусственных и завядших цветов виднелся деревянный крест с портретом ее мамы. На фотографии мама была молодой, яркой… Казалось, из ее смеющихся глаз радость искрилась во все стороны… Много ее было, радости, хватит всех одарить!..

Девушка присела на землю, где стояла. Вытянув руку, коснулась креста с портретом. Она не голосила, лишь тихонько стонала, будто больная, периодически всхлипывая. Рот зажала рукой — не услышал бы кто да не пришел. Они с мамой только вдвоем должны быть. Всю жизнь вдвоем и теперь тоже! Когда Надежда забывалась и всхлипывала громче, береза тоже начинала шуметь.

Девушка придвинулась ближе к изголовью могилы, прижалась щекой к деревянному кресту и, подавив слезы, начала разговор:

— Помнишь, Любочка-мама, что я тебе обещала? Я ведь все выполнила… Привезла диплом тебе показать. Есть у меня вроде неплохой парень — Костик. Я тебе говорила о нем. Думаем строить с ним жизнь. И тебя хотела забрать к себе в город. Помнишь? А еще я тебя обещала замуж выдать. А ты хохотала и замахивалась на меня полотенцем, помнишь, мама?.. Ты же у меня еще совсем молодая, мамочка! Не выполнила я этого — не выдала тебя замуж…

Солнце клонилось ближе к закату, когда соседка, тетя Анюта, нашла Надежду на кладбище. Девушка уже не плакала, молча сидела около могилы. Вроде все переговорено, но вот как оставить здесь Любу-маму, а самой уйти — не знала.

Анюта, успокоенная, что нашла наконец Надю (ведь ходила на другой конец поселка к Наталье!), присела рядом с девушкой, обняв ее за плечи, ласково предложила:

— Пойдем уже домой, Надюша! Негоже вечером живым на кладбище находиться. Ночевать будешь у меня, и не спорь — нам есть о чем поговорить. Я последняя, кто разговаривал с Любой.

Надя послушно поднялась и ушла с Анютой домой. Пока не прошли кладбище, соседка постоянно твердила: «Только не оглядывайся! Нельзя! Гляди вперед».

Уже поздно вечером Анюта уложила Надю в постель, сама села рядом:

— Не буду тебя утешать, ты вон уже какая грамотная стала. Диплом получила, можешь других учить. Так что понимаешь — жизнь, вот она такая, и хочешь не хочешь — принимай ее. А нравится нам это или нет — никто не спрашивает… Любаня мне деньги передала, когда уже совсем плохая была. Сейчас тебе весь отчет покажу.

— Тетя Анюта, не надо отчет, я и так верю!

— Знаю, что веришь, но надо обговорить, как дальше поступать. У меня вот на бумажке записана сумма, которую Любка оставила. Ты ее забирай и осенью, когда могила осядет, поставишь оградку, ну и плиту с надписью. Это уже как захочешь. Далеко и ехать не надо — у нас в поселке все можно заказать. Они же и установят.

Надежда тоскливо поглядела на Анюту и ответила:

— Я пока не буду брать эти деньги. Очень прошу вас, сделайте осенью все, как положено. Думаю, к тому времени у меня уже будет работа. Я все ваши хлопоты оплачу. А дом продам. Дам объявление, и вы, Анна Артемовна, также этим займетесь, вы здесь рядом. Считайте, это ваша работа — все будет оплачено. Мне придется начинать новую жизнь, без мамы. Вы только займите мне сейчас немножко денег, пока я буду искать работу.

* * *

Через день Надежда уехала. Анюта, провожая на автобус девушку, не выдержав, шепнула:

— Из-за него подлеца, твоего папашки, ушла Любка раньше времени! Куда только Бог смотрит?

Затем, промокнув платком набежавшие слезы, три раза перекрестила Надю. Девушка мысленно возразила соседке: «Бог здесь не виноват. А „папашка“ получит свое, обязательно!»

Когда села в поезд, ощутила совершенно новое, неизвестное ей состояние. Не одиночества, нет. А какой-то незащищенности, что ли? Всю жизнь у нее за спиной стояла Люба-мама. Больная, здоровая, старая, молодая — все равно. Сейчас Надежда одна. Хотя почему это одна? У нее же есть Костик!.. Все-таки хорошо, что он есть! (Поймала себя на мысли: почему все-таки?) Первое, что скажет Надя, как зайдет в их квартиру (сегодня воскресенье — Костик дома), это: «Костя, мне очень больно!» И прислонится к нему, лицо спрячет на груди…

Правда, он сначала не поймет. Спросит, где ударилась или чем порезалась?.. Потом, после, она ему все расскажет: мамы больше нет. А дальше они станут планировать свое житье-бытье. Надежда срочно даст объявления через Интернет о поиске работы — мол, молодой преподаватель, имеющий практические навыки (она каждый год от института проходила практику в разных детских заведениях), ищет работу… Ну и так далее. Может, Костик вспомнит, что пора бы и отношения узаконить? Особенно теперь, когда Наде так сиротливо без мамы.

* * *

Поезд благополучно прибыл к вокзалу, и Надя, в предвкушении встречи с Костей, поспешила к жилью, куда они недавно переехали. «Наверное, еще спит. Он любит поваляться в выходной. Тихо надо открывать замок — пусть поспит, пока буду разбирать сумки — есть время», — подумала Надежда.