После бала - Энтон Дисклофани Страница 4

Отец Сиэлы женился на сеньорите и все еще на ней женат, что, скорее всего, переросло бы в еще больший скандал, если бы он не был таким влиятельным. Впрочем, мы все могли похвастаться влиятельными отцами. И мужьями, которые вскоре станут влиятельными. И мы сами станем такими же вместе с ними.

Дарлин поцеловала Джоан в обе щеки, затем повернулась ко мне:

– Давно не виделись, Сесе, – и громко рассмеялась. Она была очень пьяна. – Ты прямо вылитая Лесли Линнтон, – сказала она, и хотя я ничем не была похожа на Лиз Тейлор, кроме темных волос, мне было приятно. Все мы смотрели «Гиганта» как минимум трижды и каждый раз восторгались тем, что персонаж Джеймса Дина был списан с Гленна Мак-Карти, несмотря на то что все открыто ненавидели Эдну Фербер за то, как она представляла Техас.

Сиэла, чьи волосы тогда были до того белокурыми и завитыми в кудри, что она так же походила на мексиканку, как Мэрилин Монро, держалась за руку своего мужа, мужья Дарлин и Кенны курили в противоположном конце комнаты. Мой муж был рядом со мной; Рэй был сдержанным, ему было комфортно возле меня. Он не был стеснительным, но у него не было потребности быть в центре внимания, что редко встречалось в нашей компании.

Эта ночь, как и все остальные, была полна возможностей для Джоан, а не для нас, замужних женщин. Шампанское было игристым, мужчины – привлекательными и сильными, а музыка воодушевляла нас. На мне было прекрасное серебристое платье с открытыми плечами и пояском на талии. (Рэй хорошо поднялся на «Шелл», да и мама оставила мне наследство, так что я могла себе позволить шикарно одеваться. Возможно, именно здесь корни моей расточительности. Мама никогда не разрешала мне тратить много денег, она считала, что отец должен был зарабатывать больше. И вот теперь, когда все это состояние было моим, я должна была потратить его полностью, до копейки.) На моем запястье красовался подарок на мое четырнадцатилетие: изящные бриллиантовые часы, которые я надевала, если у меня было хорошее настроение. Чуть позже мы, возможно, выйдем к бассейну «Трилистника» (на тот момент самому большому бассейну в мире), который построили, чтобы устраивать представления на водных лыжах. Джоан любила нырять с вышки, она говорила, что это похоже на свободный полет. Или пойдем в Изумрудную комнату, ночной клуб «Трилистника».

Я болтала с Сиэлой – у нее была дочь Тина, как раз ровесница Томми, – о том, стоит ли осенью отправлять детей в детский сад (я не хотела этого делать – не могла себе представить, что смогу оставить Томми на растерзание волкам). Мы наблюдали за Джоан, которая в десяти футах от нас собрала вокруг себя толпу и, смеясь и улыбаясь, развлекала ее, будто это давалось ей неимоверно легко. В принципе, так и было. Рэй стоял рядом со мной и тоже смотрел на нее. Мне стало интересно, что на самом деле он думал о Джоан Фортиер под маской своего неизменного спокойствия.

– Как думаешь, о чем она говорит? – спросила Сиэла, увидев, что я наблюдаю за Джоан.

От нее пахло смесью парфюма «Chanel № 5», который мужья каждый год дарили нам на День святого Валентина, и лаком для волос. Наверняка я пахла точно так же, только с примесью пены для ванны Томми. Муж Сиэлы, Джей-Джей, высокий компанейский мужчина из Лаббока, который казался мне слегка нахальным, стоял у бара и заказывал себе выпивку.

Как по мне, Джоан в тот вечер вела себя слишком вызывающе. Перевозбужденная, она была очень близка к потере контроля над собой.

– Как знать, – сказала я и отпила еще немного шампанского.

Джей-Джей подошел с Сиэле сзади и поцеловал ее в щеку. Она удивилась, будто он появился из ниоткуда. Я улыбнулась, позволила поцеловать себе руку; затем рука Рэя, лежащая на моей талии, сжалась. Рэй никогда не поцеловал бы руку какой-то женщине. Это одна из положительных черт его характера: его никогда не интересовала глупая показуха.

– Не желаете потанцевать? – спросил он.

Я улыбнулась и позволила ему отвести меня на сверкающий паркет. В мгновение ока мое настроение поднялось. Квартет играл какую-то медленную мелодию; я не знала эту песню, но это не имело значения. Допив шампанское, я отдала пустой бокал темнокожему официанту в белых перчатках.

Рэй очень любил танцевать. Только из-за этого он и терпел подобные ночи. Если бы не танцы, то мы проводили бы вечера дома за скотчем и чтением одной из президентских биографий, которые ему так нравились. Но на танцполе он становился совершенно другим человеком. Я чувствовала себя маленькой в его руках, хотя ростом была почти как Джоан, а она была ростом в сто семьдесят два сантиметра; но рост Рэя был сто девяносто, кроме того, он был широкоплечим. Я идеально подходила для его объятий. Я была привлекательной, но не красивой, и честно себе в этом признавалась. Я была достаточно худенькая, но беременность округлила мои формы, сделала лицо полнее. Мои волосы – это вечная схватка, они постоянно завивались от техасской влажности, но после термобигуди и еженедельных посещений салона красоты они элегантно подчеркивали мое лицо. Темно-карие миндалевидные глаза были моей гордостью; Сиэла однажды призналась, что все девочки завидуют моим глазам, и хотя она тогда была пьяна и, скорее всего, ничего не помнит, я-то помню все.

– Очень весело, – сказала я, и Рэй прижал меня к себе.

В Ирландском клубе становилось все больше и больше людей, знакомых и незнакомых нам. Изюминкой этого места было то, что сюда пускали только самых ярких и богатых, так что никогда не знаешь, кого здесь встретишь.

Ансамбль заиграл что-то быстрое, и Рэй раскружил меня на длину своей руки, а за секунду до того, как он вернул меня обратно, периферийным зрением я увидела Джоан с незнакомым мне мужчиной. Я оперлась подбородком на крепкое плечо мужа и стала за ними наблюдать. Джоан стояла спиной к остальным, будто пряча своего собеседника.

Все мы мечтали об истинной любви и о муже, а если не о любви, то, по крайней мере, о муже, но Джоан всегда предпочитала бросаться от одного мужчины к другому. Газеты просто обожали Джоан: она регулярно оказывалась в колонках со сплетнями городской прессы – обычно на фотографии с мужчиной. Но все те мужчины не были чем-то серьезным, и уж тем более они не были незнакомцами.

– Прекрати наблюдать за Джоан, – прошептал Рэй мне на ухо, и я переключила внимание на него. Джоан, если честно, не лучшим образом влияла на наш брак, но мы это не особо обсуждали.

– Весь вечер я буду смотреть исключительно на тебя, – пообещала я.

– Вот ты и заговорила, – сказал Рэй и снова закружил меня.

В ночь после нашей помолвки Рэй пообещал, что никогда меня не бросит. Он попросил, чтобы я пообещала ему то же самое, что я посчитала полным абсурдом. Мужчины бросали женщин; женщины никогда не бросали мужчин, только если они не совсем глупые, а я отнюдь не глупа.

Он снова кружил меня и слегка кривил рот в улыбке, как бывало, когда он выпьет, и снова ловил своей большой, крепкой теплой рукой. Он наблюдал за моим лицом. Рэй часто удивлял меня своими наблюдениями. Он был настолько внимателен, что я никак не могла к этому привыкнуть. Он мог зайти в комнату и прочитать мои мысли за одну секунду. За полсекунды.