Идеал - Сесилия Ахерн Страница 4

– Мэри Мэй, – бурчит в ответ дедушка. – Что, у сирен аккумуляторы сели?

Очередная хворостина падает на меня – с силой. Специально бросили, чтобы отвести подозрение. Прямо на брюхо, я чуть не взвыла.

Мэри Мэй не склонна шутить, болтать и даже пререкаться.

– Это что? – спросила она.

– Земляная печь, – ответил дед.

Оба стоят надо мной, слева от ямы. С другой стороны сыплются новые поленья, значит, Дахи пока еще тоже здесь.

– То есть?

– Вы не знаете, что такое земляная печь? Я-то думал, деревенская девочка с золотых лугов должна все про это знать.

– Нет, не знаю, – режет она слова. Недовольна, что деду известно ее прошлое. А дед это с радостью проделывает, дразнит ее, показывает, что она тоже у всех на виду. Легко так, весело, но в подтексте есть и угроза.

– Ну, я копаю яму, кладу на дно брезент, сверху дрова. Поджигаю. Когда прогорит до углей, кладу туда продукты и засыпаю землей. За сутки еда приготовится в той самой земле, из которой она выросла. Нет ничего вкуснее, никакая другая еда не сравнится. Меня научил отец, а его – дед.

– Интересное совпадение, – говорит Мэри Мэй. – Выкопали яму как раз перед тем, как мы приехали. Может, вы там что-то прячете?

– Тоже мне совпадение! Я вас сегодня и не ждал. А праздник мы устраиваем каждый год, любого работника спросите. Верно, Дахи?

Снова дрова и мох сыплются на меня. Ох!

– Верно, хозяин, – подтверждает Дахи.

– Думаете, я поверю Заклейменному?

Ее голос полон отвращения от одной мысли, что придется заговорить с таким. Затяжное молчание. Я стараюсь дышать. Брезент не натягивали плотно, воздух из щелей поступает, но недостаточно. Идиотская была мысль спрятаться тут – моя идиотская мысль. Теперь-то я жалею, что такое придумала. Могла удрать в лес – глядишь, Мэри Мэй заблудилась бы там, и мы бы до конца жизни играли там в прятки.

Мэри Мэй медленно обходит яму. Видит ли она очертания моего тела? Или не видит? Сейчас велит сбросить все эти дрова и мох и обнаружит меня. Дышать, дышать, слишком уже много навалили дров, хоть бы остановились.

– Дрова на растопку, значит? – уточнила она.

– Да, – подтвердил дед.

– Поджигайте, – приказала она.

6

– Что? – переспросил дед.

– Вы меня слышали.

Я накрыта белым брезентом. На нем – дрова и мох. Вдруг вся куча сдвинулась, лист брезента, который был слегка отвернут, оставляя меня щелку для воздуха, плотно прилип к телу. Я попыталась его раздвинуть, но не хватило сил. А Мэри Мэй еще и поджечь хочет. Догадалась, что я здесь. Угодила я, словно мышь в мышеловку.

Дед попытался ее отговорить. Рано еще поджигать, продукты не готовы, сначала нужно их завернуть. На это понадобится время. Ничего, говорит она, времени у нее сколько угодно. Пусть дед готовит еду, распорядилась она, однако ее вовсе не еда интересует: она твердо решила меня подпалить. Велела деду заняться костром. Она его не спрашивает – она приказывает. Ей известно, что угощаться тут некому, кроме кучки Заклейменных, а с их планами она считаться не должна.

Это произойдет прямо сейчас.

Теперь дрова падают мне на ноги. Дедушка тянет время, болтает, дурачится, разыгрывает из себя вздорного старика.

– Туда еще, – велит Мэри Мэй.

Прямо на грудь.

Не могу дышать. Не могу дышать! Я прикрыла глаза и попыталась в воображении перенестись вновь на яхту. Мой день рождения, шоколадное фондю, музыка, бриз, та, какой я должна была стать, не та, которой я стала. Перенестись мыслями подальше отсюда – но исчезнуть не удается. Я здесь и теперь. Сверху навалены дрова, кончается воздух.

Мэри Мэй торопит. Если меня поймают, то и деда накажут. Я делаю медленные глубокие вздохи, чтобы не пошевелить брезент и дрова.

– У меня есть зажигалка, – говорит Мэри Мэй.

Дедушка смеется. Громко, от души хохочет.

– Нет, это не годится. Инструменты у меня в сарае. Оставайтесь тут с Дахи, я скоро вернусь.

Он специально так говорит. Как будто притворяется, как будто врет. Умный у меня дедушка. Она подумала, он что-то пытается от нее скрыть, там в сарае есть что-то или кто-то, чего она не должна видеть. Уж очень он настаивает, чтобы она оставалась пока с Дахи, и конечно же Мэри Мэй забывает на время о яме, настаивает: нет, она тоже пойдет в сарай. Сейчас она уйдет, а Дахи поможет мне выбраться, скинет часть дров.

Но нет, она зовет стражей и отправляет их с Дахи собрать всех Заклейменных сюда, к яме.

Ей непременно надо сжечь меня у всех на глазах.

7

Как только их шаги замерли вдали и голоса затихли, я попыталась вынырнуть и глотнуть воздуха. Страшась, что это был лишь трюк и Мэри Мэй так и стоит у ямы и с ней еще куча стражей, я кое-как вывернулась из-под брезента и дров. Оказалось труднее, чем я думала: тяжелая куча, щедро дедушка навалил.

Я уже не беспокоилась насчет ловушки, главное – не задохнуться, я отчаянно забрыкалась, дрова полетели во все стороны. А теперь еще руками – пусть деревяшки летят вверх и в стороны. Иногда они падали мне на ноги, больно! Я сорвала с лица брезент, воздух коснулся лица, я жадно принялась его глотать. Вылезла из могилы и опрометью кинулась в лес. Там, на краю усадьбы, на границе с сулящей безопасность темнотой, я оглянулась: я оставила после себя дикий беспорядок. Сразу станет очевидно, что дед укрывал меня и увел Мэри Мэй, чтобы дать мне сбежать. За мою небрежность накажут его. И они поймут, где я пряталась, и быстро отыщут меня. Невозможно спрятаться в лесу от десятка стражей.

В отдалении послышались голоса деда и Мэри Мэй, они возвращались от сарая. Дед говорил громко, наверное, специально, чтобы предупредить меня. Один взгляд на яму – один взгляд на лес, где можно было бы спастись. Выбора нет.

Бегом обратно к яме, уложила на место брезент, дрова и мох – как могла аккуратнее, – слышала их шаги, все ближе и ближе. Сердце билось отчаянно, вена пульсировала в шее и в голове. Мне казалось, мои движения замедленны, как в страшном сне, вот если бы проснуться! Но это не сон, все происходит на самом деле. Мелькнуло красное – форма Мэри Мэй, – и снова я бросилась бежать. Только успела укрыться за первым же деревом на краю леса, как они оба вышли к яме. Конечно же они заметили меня. В ужасе я прижалась всем телом к стволу, сердце грохотало, вздымалась грудь.

– Не понимаю, почему нельзя было просто воспользоваться зажигалкой, – ворчала Мэри Мэй. Недовольна, что в сарае меня не оказалось.

Дед рассмеялся, издевкой стараясь еще больше ее разозлить:

– Нет-нет. Все должно быть аутентично. Это древняя традиция, ей тысячи лет. Если уж вы заставляете меня сделать это раньше, чем я планировал, по крайней мере разжигать печь я буду как полагается.