Последний шанс - Лиана Мориарти Страница 4

Когда Конни сказали, что к ним пришлют репортера, она представила себе немолодого человека: этакий устрашающего вида тип с потухшими скучающими глазами, прокуренными желтыми зубами и ужасно грязными ногтями. Он станет басить: «Клевый сюжетец, детка», нетерпеливо выслушивая ее обстоятельные ответы. Поэтому Конни решила отвечать кратко, не вдаваясь в ненужные подробности. Пожалуй, она не станет предлагать ему второй бисквит.

Но в Джимми Траме не было ничего скучного. Даже фамилия его звучала энергично: «Трам!» Он был, пожалуй, на пару лет старше ее – двадцать один, самое большее. Худощавый, с длинными руками и ногами, мальчишескими веснушками на носу и глазами необычного цвета, весело глядевшими на нее из-под полей потрепанной коричневой шляпы.

Да, жизнь в Джимми Траме просто била ключом.

Когда Конни встретила его на железнодорожной станции, он, как большой симпатичный лабрадор, рванул к ней вверх по лестнице, перепрыгивая через три ступеньки. Потом, когда они поплыли к острову, Джимми Трам с галантной настойчивостью взял весла, хотя по всему было видно, что этот парень впервые в жизни сел в лодку. Сдержавшись, Конни решила не отбирать у него весла, которыми он дико и неумело молотил по воде, не стала жаловаться на ледяные речные брызги – репортер явно наслаждался, жадно вдыхая воздух и запрокидывая назад голову. Зимнее солнце освещало лицо Джимми. Он радовался как ребенок, и, глядя на него, Конни хотелось смеяться. Поэтому она отвернулась, делая вид, что восхищается полетом пеликана.

А теперь репортер Джимми Трам сидел в их доме на кухне, с жадностью допивая вторую чашку чая, доедая третий бисквит и слизывая с пальцев крошки.

Он слушал хозяйку не просто с интересом, – казалось, он совершенно захвачен ее историей.

«Надеюсь, он не выставляет меня на посмешище? – вдруг с подозрением подумала Конни. – Разве репортер из газеты должен так увлекаться?»

Если Джимми притворялся, то делал это просто безупречно. Пару раз он даже в восторге хлопнул себя по ноге.

Пока гость царапал что-то в блокноте, Конни исподтишка разглядывала его. У него была мускулистая шея. На удивление волосатые руки. Из приглаженной шевелюры кое-где торчали непокорные завитки. Как поняла Конни, делая записи, он использовал элементы стенографии. Ей удалось прочитать лишь «остров Скрибли-Гам» и аккуратно написанное собственное имя: «Констанция (Конни) Доути. Возраст: 19 лет».

– История просто потрясающая!

Джимми поднял на нее глаза. Конни так и не смогла определить их цвет и, решив ни в коем случае не показывать, что польщена, неопределенно сказала:

– Угу.

Неудивительно, что она была, честно говоря, немного… очарована. Приятно видеть в доме нового человека, да еще такого энергичного. Ведь отец и Роза подчас наводили на нее жуткую тоску! Их лица постоянно выражали оцепенение и грусть, отчего Конни иногда всерьез хотелось схватить обоих за шиворот и хорошенько встряхнуть. Разумеется, у папы были на то веские причины. Как со вздохом говаривала покойная мама: «Во Франции воевать – это вам не по парку гулять». Ну а Розе… Розе хватит уже предаваться унынию, пора взяться за ум. Особенно теперь, когда в доме появился ребенок. Бедное, беззащитное дитя, так не вовремя пришедшее в этот мир.

Джимми перестал писать и недоуменно покачал головой:

– Так, вы говорите, чайник на плите кипел?

– Да, и пирог на столе был еще горячий. Его вынули из духовки буквально несколько минут назад.

– А что это был за пирог?

– Так называемый мраморный. Знаете?

– Это такой, со слоями разного цвета, да?

Джимми произнес эти слова с голодным видом. Увы, все бисквиты оказались съедены, и хозяйке нечем больше было его угостить. Конни пожалела, что не может попотчевать репортера настоящим ужином, подать, например, жаркое, как это бывало при жизни мамы. Как приятно было бы кормить голодного мужчину, подкладывать ему на тарелку дымящиеся куски, пока он благодарно не приложит ладонь к животу со словами: «Нет-нет, спасибо, но я больше не могу». Когда-нибудь Конни будет жить в доме, где кладовая ломится от еды, а сейчас… Это несправедливо. Парни вроде Джимми Трама не должны голодать: он такой худой (и красивый).

– Да, абсолютно верно, слои разного цвета.

– А ребенок, я так понимаю, лежал в кроватке и плакал?

– Нет-нет, – немного раздраженно ответила Конни. – Девочка улыбалась. Когда мы вошли, она проснулась и улыбнулась нам.

– Бедная крошка, – печально проговорил Джимми. – Шутка ли, родители исчезли в неизвестном направлении! Небось скучает по маме с папой?

– Она еще слишком маленькая и ничего не понимает, – твердо произнесла Конни, давая понять, что ребенок в хороших руках. Ей не хотелось, чтобы какие-нибудь богатые доброхоты прочли эту статью и явились помогать младенцу. – С девочкой все хорошо. Мы будем заботиться о ней, пока не вернутся родители.

– Если только они вообще вернутся, – заметил Джимми. – Это маловероятно, не так ли? Вы не подозреваете, что здесь дело нечисто?

– Не имею представления, – ответила Конни. – Это настоящая тайна.

– Тайна? Вы любите загадки?

Почему он так пристально смотрит на нее? Почему слишком долго не сводит с нее глаз? Неужели этот парень видит ее насквозь?

У Джимми были глаза теплого коричного оттенка. Конни очень любила корицу. После сытного обеда она угостила бы его тертым яблоком со свежими сливками. Позже, на ужин (перед сном!), она подала бы ему два толстых тоста с корицей и чашку крепкого чая.

Может быть, она неправильно истолковала его проницательный взгляд? Может быть, это всего лишь проявление обычного мужского интереса? На ней ведь сегодня платье с большим вырезом. Причесываясь утром, Конни заметила, что челка красиво падает ей на лоб. Нет, дело не в челке, вон как он пялится на вырез.

– Знаете, на что это похоже? – спросил Джимми. – В точности напоминает случай с «Марией Целестой». Слышали про «Марию Целесту»?

Какая удача, что он сам об этом подумал. А она уже хотела подкинуть ему эту мысль. Прекрасный дополнительный штрих к их истории.

– Вроде бы слышала, – нарочито неуверенно сказала Конни. – Если не ошибаюсь, это корабль, да?

– Да! Лет шестьдесят тому назад судно «Мария Целеста» плыло из Нью-Йорка в Италию, и его нашли дрейфующим на волнах. Все десять человек, находившихся на борту, пропали без следа! Что произошло – непонятно! Выдвигалась масса гипотез, но правду выяснить так и не удалось.

«На борту судна было не десять, а одиннадцать человек, – подумала Конни. – Десять взрослых и одна маленькая девочка».

– Но в данном случае у нас вместо судна фигурирует дом. Это надо обыграть в статье, – воодушевился Джимми.

«Типично журналистский подход: рад-перерад, что обнаружил сенсацию», – подумала Конни, но тут же смягчилась, увидев, как взволнованно блестят его глаза цвета корицы.