Герцеговина Флор - Виталий Павлов Страница 4

Подобные дни случались в Герцеговине довольно часто. То и дело кто-нибудь из обитателей праздновал если не день своего рождения, то день своего публичного дебюта или очередную годовщину со дня знаменательного события — выхода в свет пластинки или, как в данном случае, фильма. Последним таким событием был праздник по поводу очередного переиздания лучших композиций Гленна Миллера. Виновник торжества вышел на эстраду в элегантном смокинге, держа в руках свой знаменитый тромбон. Лучший из существующих оркестров был на сцене. Достаточно сказать, что за роялем сидел Каунт Бейси, а первой трубой был Дизи Гилеспи. К великому Гленну то и дело присоединялись не менее великие Элла Фитцджеральд и Луи Армстронг. Обитатели Герцеговины танцевали до утра, а тромбон маэстро, кажется, был горячим, как сковорода, которую весь вечер держали над огнем. Да, в каком-то смысле здесь привыкли к таким дням, но тем не менее каждый раз ждали их с нетерпением и готовились основательно. Местное ателье работало день и ночь, создавая шедевры портняжного искусства, наподобие знаменитого платья с висюльками, в котором Марлен Дитрих покорила весь мир. Загадочная и вечно прекрасная Марлен на вечере, посвященном выходу в свет фильма «Голубой ангел», вновь вышла на сцену в нем, и эффект был потрясающим. Но сегодня Марлен будет среди зрителей, а какой костюм она выберет — мужской или женский, — знала только она.

Наконец торжественный и желанный миг настал. Ресторанный зал был празднично оформлен. Посуду из изысканного английского фарфора заменила посуда из серебра. Ее выставляли только в самых исключительных случаях. Вместо верхнего света на каждом столе зажгли свечи. Официанты были в крахмальных манишках и фраках, а каждое блюдо представлял сам шеф в невиданной величины колпаке. Каждое его появление встречалось аплодисментами. Блюда были не только изысканными, но и экзотичными. Чего стоили перепелки, нафаршированные зернами гранатов, или знаменитая гурьевская каша с плодами цитрусовых и манго! То и дело провозглашались тосты в честь виновницы торжества. Мужчины пили стоя. Оркестр вновь состоял только из звезд, а дирижировал им Дунаевский-старший.

После трёх перемен блюд сделали перерыв в еде и дали фильм именно в том варианте, в котором он в первый раз увидел свет. Зал хохотал и аплодировал, в некоторых местах многие подпевали звезде, а после финальных титров устроили овации героине и режиссеру. Они вместе поднялись на маленькую эстраду и тепло поблагодарили собравшихся. Затем вновь вернулись к застолью. Подали горячее, а потом десерт. Вкатили торт в форме пушки, на дуле которой стояла танцовщица в цилиндре. Шеф специальной лопаткой срезал фигурку из марципана и передал на стол к виновнице торжества. Все время требовали шампанского, и оно немедленно появлялось. Когда веселье достигло своего апогея, мощный луч пополз по сцене и высветил хрупкий силуэт девушки в искрящемся длинном платье. Зал затаил дыхание. Лицо певицы прикрывала вуалетка, а сама шляпка была маленькой и изящной, как изделие из мастерской Тиффани или Картье. Отзвучало вступление, и Лора запела. Уже после первых слов песни зазвучали аплодисменты, а закончилось все овациями. Хлопали долго, кричали: «Браво!», бросали на сцену цветы. Лора спела еще несколько песен из фильма «Цирк», а потом из «Веселых ребят». И после каждой песни аплодисменты и крики «Браво!» подолгу не утихали. Потом, наконец, все смолкло, и какое-то время все сидели, как бы вдыхая аромат промчавшегося мимо прекрасного прошлого.

Бурные тридцатые годы. Технический прогресс и расцвет кино. Первые звуковые ленты и джазовые коллективы повсюду. Все плохое — Великая депрессия и мрачные времена красного террора остались за кадром. Вспомнилось только хорошее.

Дали свет в зале, и постепенно проявилось настоящее время. Как на фотобумаге. Обрели реальность линии стен с плафонами в виде головок ландыша, показалась сцена с тускло горящими лампочками рампы. Обрели плоть зрители. Блеск драгоценностей, белизна фрачных манишек, ослепительные улыбки так хорошо знакомых лиц. Лора склонилась в грациозном, полном достоинства поклоне. Пожилой джентльмен поднялся со своего места и направился к сцене, прихрамывая на одну ногу. Под гром аплодисментов он галантно поцеловал девушке руку, вручил ей изысканный букет цветов и обернулся к сидящим в зале:

- Друзья мои, не погрешу против истины, если скажу, что мадемуазель Лора вновь поразила нас чистотой своего голоса, верностью интонаций и потрясающей задушевностью. Каждый из присутствующих здесь прекрасно знает, что такое — звезда. Именно поэтому я уверен, а мои друзья меня поддержат, что вас, дорогая мадемуазель Лора, ждет прекрасное будущее и очень скоро вы покорите лучшие залы мира!

Аплодисменты и одобрительный гул венчали эту тираду. Лора задыхалась от счастья. Слезы радости непонятно как удержались в глазах, а не хлынули предательским потоком по ее раскрасневшимся щекам.

Обитатели Герцеговины Флор поднялись со своих мест и направились к сцене. Дамы целовали Лору в щечку, а мужчины галантно прикладывались к руке. Возгласы «Браво!», «Прекрасно!», «Восхитительно!» заполнили все пространство сцены.

Лысый джентльмен с большим ртом и пухлыми губами не выпускал руку девушки из своей:

- Скоро у меня будет праздник, и я надеюсь, вы сможете спеть, например «Makky the nife» или «Васк home agan, Indiana»?

- Ну конечно, конечно! — уверяла джентльмена Лора.

Она не заметила саркастических улыбок на лицах многих присутствующих. А тем не менее прекрасные женщины злословили.

- Ну, как вам нравится, — спросила дама в шляпке с пером, которую здесь все называли Грета, свою приятельницу в длинном черном платье, — он продолжает выдавать себя за Луи Армстронга?! Это поразительно!

- Мания величия, — снисходительно ответила дама в черном платье.

Но ее собеседница не успокоилась.

- Господин Утесов, вы же у нас знаток и основоположник советского джаза, подскажите этому господину, что маэстро Армстронг был черного цвета!

- Майкл Джексон тоже когда-то был черным, — заметил кто-то.

- Дайте мне трубу, дайте трубу, и мы посмотрим who is who.

Так прекрасно шедший вечер грозил закончиться неприятным разбирательством, однако основоположник советского джаза постучал ножом о хрустальный бокал, привлекая к себе внимание:

- Друзья мои, при чем здесь цвет кожи и наши давние споры? Ведь сегодня мы все собрались здесь совершенно по другому поводу! Сначала мы вспомнили наше славное прошлое, а теперь радуемся успеху восходящей звезды мировой эстрады! Предлагаю осушить за ее здоровье по бокалу шампанского! И, как говорят на моей родине, чтобы она была- таки здоровой!

Официант с бокалами уже стоял рядом. Золотистый напиток пенился и искрился. Через секунду бокалы соприкоснулись, издавая прекрасный прозрачный звук.

- Самое главное — хороший импресарио, — сказала дама в шляпке с пером

— Оборотистый, в меру интеллигентный и честный! — поддержала ее подруга.

— Так не бывает, — сказал кто-то.

- В жизни не бывает, а на самом деле — может быть, — загадочно улыбнулся мужчина, который преподнес Лоре букет цветов. — Потом мы поговорим с вами об этом!