Брак. Дорога во все ненастья - Николай Удальцов Страница 4
Брак. Дорога во все ненастья - Николай Удальцов читать онлайн бесплатно
Ознакомительный фрагмент
Когда никого нет в своем собственном доме, это действительно может оказаться проблемой.
– Хочешь, пойдем ко мне? – не бросать же мне было плачущего ребенка на лестничной клетке.
– Хочу. А-то, здесь холодно.
Я оставил в соседской двери записку, и привел девочку к себе.
У меня были конфеты. Она пила чай и смотрела мои картины.
– А я тоже рисую, – ребенок отогрелся и начал хвастаться.
– Ты хочешь стать художницей? – почему-то я был уверен, что она ответит: «Да», – хотя бы из солидарности со мной и моими конфетами. Но она неожиданно ответила:
– Нет. Я хочу быть красавицей, как мама……Через несколько дней я встретил ее с подружками у подъезда.
– Здравствуйте, дядя художник, – сказала моя соседка.
– Здравствуйте, зайчики, – ответил я, и почти прошел мимо, когда услышал разговор у себя за спиной:
– А чем занимается ваш дядя художник? – спрашивала подружка у моей соседки.
– Он тряпочку красит…Теперь, если кто-нибудь спрашивает меня: «Что я делаю?» – мне легко дать ответ: – Тряпочку крашу…
…Художник я потомственный. Художниками были и мой папа, и моя мама, и один мой дедушка.
Другой мой дедушка служил по иностранному ведомству.
Тот мой предок-художник, был настолько велик, что носил имя улицы, на которой сейчас живет одна моя подружка.
Правда, у него не моя фамилия, потому, что он великий предок по матери, а не по отцу, чью фамилию ношу я.
Впрочем, наше разнофамилье не умаляет его значения для национальной культуры.
Если у нас, вообще, есть оно и она…Таким образом, в деле поступления на худграф, у меня был некоторый гандикап, хотя в этом и не очень приятно признаваться, потому, что все люди рождаются равными. Только повзрослев, они начинают осознавать все неприятности, связанные с этим…
…Вообще, о людях, и о своем отношении к ним, я задумываюсь довольно часто.
– Как Гамлет, – сказал мне однажды мой друг художник Петя Габбеличев. И я ничего не ответил
Наверное, я смог бы стать Гамлетом, если б все вокруг мне не нравилось, а тень отца объяснила мне – почему……Не смотря на все мои раздумины, я не такой умный человек, как, скажем, Петр.
Он, например, без тени сомнения мог позвонить на телевидение во время программы, в которой депутаты и политологи безуспешно пытались высосать из пальца национальную идею, и эту самую идею сформулировать.
А потом, не удивиться тому, что ему ответили:
– Дежурный редактор сейчас занят на другой линии.
Петр очень умный, хотя бы потому, что может сделать то, что до сих пор не сделано, теми людьми, которые должны это сделать.А может, он очень глупый, если думает, что в стране, где дежурный редактор занят на другой линии, когда формулируется национальная идея, что-нибудь можно сдвинуть с места.
Кстати, Национальная идея, по мнению Петра, должна звучать так: «Величие России через процветание ее граждан…» И, по моему мнению – тоже.
Впрочем, в разуме свое, я, может быть, еще доберу. Ведь мне пока нет и тридцати. Хотя, не исключено, что у бога на всех умников просто не хватает ума.
При этом, не от каких споров я не ухожу – в споре или побеждаешь, или умнеешь…
…Вообще-то, в том момент, когда зазвонил телефон, я думал совсем не об этом.
Я стоял посреди мастерской и, фигурально говоря, чесал затылок. Во всяком случае, рукой по затылку, я елозил совсем не фигурально.
Потому, что больше ничего другого мне не оставалось.
В принципе, самом ответственном и, одновременно, самом безответственном в человеке явлении, в этой жизни я терял бессчетное количество вещей: я терял подаренные мне зонтики и только что купленные перчатки, забывал в метро сумки и портфели, совал мимо кармана сдачу в магазине и оставлял в лифте коробки с обувью.
Даже первую свою любовь я, не то, чтобы потерял, скорее – разделил себя и ее на разные жизни.
Не то, чтобы мне не как-то особенно не везет, или я чрезмерно безалаберный человек – просто так выходит, и все.
Но тут было явно, что-то не понятное.
Дело в том, что я, несколько дней назад, закончил серию картин.
Это были интересные картины, и, кажется, пока не имеющие аналогов в принципе.На этих картинах небо сливалось с водой без линии горизонта – черты, соединяющей нас самих с нашим будущим. Возможно, понимание этого позволяет задуматься о том, что только от нас самих, от наших возможностей и желаний, зависит то, где мы проводим эту черту.
Именно в этом и был философский смысл моей новой серии, серии, состоявшей из пяти картин.
Теперь, у себя в мастерской я видел четыре картины.
Пятой картины не было, а телефон продолжал звонить.Я поднял трубку.
И стал соучастником истории, по окончании которой, я обнаружил на своей голове первый седой волос.
Но еще раньше конца, я узнал, кто украл и пропил пятую картину.
Узнал, от дежурного по вытрезвителю, которому Вася Никитин признался к краже сам.
Тогда я и позвонил моему другу художнику Григорию Керчину.
Петру Габбеличеву мы позвонили уже вместе…Пусть поступки мои будут такими, какими я их представляю в своих мыслях.
…Черт меня дернул спорить с Галей вчера вечером. Вообще-то, спорим мы постоянно, и что приятно, я регулярно выигрываю эти споры. Хотя и не придаю этому большого значения, потому, что уже убедился в том, что если мужчина способен на многое, то женщина – на все остальное.
Она даже может проиграть, если поймет, что ей это выгодно.
Обычно мы с Галей встречаемся у нее дома. В том бардаке, который я создал в своей полу-квартире, полу-мастерской, это делать не то, чтобы неудобно, скорее, сумбурно как-то.
Ко мне Галя Галкина приходит в порядке исключения, как в этот раз.
Дело в том, что я написал новую картину.Идея ее была не нова – обнаженная женщина, на коленях, склонившая голову на лежащие на полу руки и разбросавшая волосы перед собой.
В том, что Галя увидит эту картину, для меня представляли интерес два момента.
Во-первых, я писал не ее.
Честно говоря, я писал соседку по лестничной клетке, очень симпатичную барменшу в нашем развлекательном центре.
Который почему-то, называется еще и культурным.
И, в конце концов, у меня появилась возможность выяснить – станет Галкина ревновать или нет?А второе – оценит ли она название, которое я дал этой картине:
«Едва ли ее можно было назвать красавицей в абсолютном смысле слова, но в ней было что-то такое, что приведись ей стать обыкновенной шлюхой, это сделало бы счастье очень многих мужчин. Впрочем, шлюхой она не была никогда, хотя и по сей день, многие рассчитывают на то, что со временем может произойти все.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии